— А ты того и ждешь, сынок, чтобы я подохла?! — такие же светлые, как у него, глаза сузились от злости.

Захватив тонкую длинную сигарету двумя пальцами, она выпустила дым прямо ему в лицо. Едкая отрава заполнила легкие горечью. Циничная ухмылка перекосила лицо со следами былой красоты, показав борозды морщин вокруг губ.

— Все! Больше не звони. Если что-то нужно, скину денег или закажу доставкой, — он развернулся, чтобы уйти. Сделал шаг, взявшись за дверную ручку.

— Я тут посмотрела на Сашку…

Он застыл, забыв как дышать. Все тело напряглось, налилось сталью и защитными рефлексами.

— Симпатичная. Ничего такого. Басурманская кровь, — глумливо засмеялась, резанув высокими скрипящими нотами слух. Смех так же резко оборвался, как начался, будто его выключили. — Хотел весь бизнес у Мишки отжать? Понимаю, — затянула фальшиво. — Единственная наследница Донских. Была, Ромочка… Была, — подошла впритык, окатив запахом приторных духов. — Сейчас-то она тебе зачем? У Донского свой наследник. Сын. Есть у меня хороший вариант для тебя, Ромашка. Не прогадаешь. Чистокровная славянка…

Даже в жару руки матери оставались холодными, как у покойницы. Сквозь тонкую ткань рубашки ее пальцы ползли по плечам словно слизни. Ненависть ее к Донским чернотой вокруг клубится.

К горлу подступила тошнота. От нее, от самого себя, словно и Роман запачкался. Отрезвил и вывел из ступора звук сигнализации его автомобиля. Так только его «мерин» орать может, будто теленок недорезанный…

— Славка! — застонал, вспомнив о сыне в закрытой машине на солнцепеке, и буквально вывалился из марева квартиры.

Его заносило на поворотах лестниц. Буквально скатываясь вниз, успел посмотреть на наручные часы. «Твою же мать! Двадцать пять минут!» — резануло по нервам. Никольский не понимал, как так получилось… Время в квартире Марии идет по-другому?

Глава 3

Глава 3

Вокруг его машины толпа. Сигналка верещит оглушающе на всю округу. Сквозь немного запотевшее стекло испуганные глаза сына. Красный весь, зареванный. Открыв рот, тяжело дышит и стучит маленькой ладошкой по окну, прося о помощи. «Папа!» — читает по губам, кого зовет сын.

«Блядь! Блядь!» — он от ужаса забыл, куда ключи дел. Шарит по карманам, хлопает… не понимая, где там мог брелок запропаститься. В башке вакуум, в котором гудит только одна мысль, что он мудак конченый…

— Таких надо родительских прав лишать! — бабка тычет в него пальцем. — Что ты за папаша такой, оставил ребенка мучительно погибать? — пилит по остаткам самообладания.

Ропотом по собравшимся прокатывается явное с ней согласие.