— Успею, — говорит негромко, опираясь на сложенные на столе локти и наблюдая за моими метаниями по кухне, — Нервничаешь?

Утренняя суета и его мимолетные касания значительно притупляют чувство тревоги, но не избавляют от него полностью.

Но я храбрюсь. Разгоняю стеснение в груди глубокими вдохами и держусь на плаву, вдохновляемая искренней заботой во взгляде Лешки.

За ребрами скребет нехорошее предчувствие.

— Немного, — признаюсь я, — Просто нужно как-то пережить этот день.

— У меня встреча в федерации, но я планирую приехать в суд.

— Не надо, Леш… Я уверена, что сегодня все закончится.

Я действительно не хочу, чтобы они встречались. Зачем?.. Чтобы снова оказаться под перекрестным огнем и чувствовать себя униженной Станисом в присутствии Денежко?

— Я тоже в этом уверен, но приехать постараюсь.

— Хорошо, — уступаю я, шагая за ним в комнату.

Арсений должен вот-вот проснуться, а Ромка прыгает на диване, пока его отец собирается на работу. Надевает темно-серые деловые брюки и белую рубашку. Кусая губы, я завязываю галстук. Мне до дрожи в коленях нравятся на нем рубашки. Когда-нибудь я осмелюсь и озвучу Лешке свои грязные фантазии.

Потом просыпается Арс, и мы все вместе провожаем папу на работу. Опыт новый и для нас с мальчишками, и для него. Это видно по неслаженным движениям и слишком горячему поцелую, от которого меня с головы до ног заливает жаром.

Потом он уходит, а я, накормив малышню, спешно собираю их к моим родителям. Папа должен забрать их до вечера. Двухчасовая возня, озвученная визгами и писками носящихся по квартире близнецов, два забитых игрушками под завязку рюкзака и, наконец, время для моих личных сборов.

Я не хочу выглядеть нарядной в суде. Для меня сегодняшний день не праздник, а завершение тяжелого этапа моей жизни. Поэтому тон, тушь, розовая помада и серый брючный костюм — все, что составляет мой образ сегодня.

К зданию суда я приезжаю чуть раньше назначенного времени и жду своего адвоката со стаканчиком кофе в руках в холле первого этажа.

Коновалов является через десять минут. Вместе мы поднимаемся в зал заседания и заходим внутрь. Станис уже там. Глядя в экран телефона, укалывает меня недобрым взглядом.

Я здороваюсь кивком и занимаю предложенное мне место. Видеть злость в его глазах легче, чем боль и тоску, добавляющих веса и без того моему огромному чувству вины.

Станис меня презирает. Об это кричит буквально все — и чуть подергивающиеся брезгливо его губы, и демонстративный игнор. Посматривая на него незаметно, отмечаю, что он выглядит хорошо. Аккуратная стрижка и укладка, здоровый цвет лица. Очевидно, дни, когда Станя глушил обиды алкоголем, уже позади. От этого на душе становится чуть спокойнее.