Серебро обрамляет его выразительные глаза.

–Всегда, Нетти.

Я сжимаю одну из его рук, затем направляюсь к коридору. Это широкий участок за бетонной стеной, внутри и вокруг которого нет ничего, кроме стеклянной двери, которая ведет в тускло освещенную комнату, и неуместного кожаного дивана, на котором сидит Соло и читает комикс Marvel.

–А, вот и ты, - говорит он, когда видит меня, затем бросает комикс на диван, прежде чем подняться на ноги. –Он там, - говорит он мне, кивая головой в сторону двери. –И теперь, когда ты присоединишься к нему, я буду снаружи. Мне нужно кое-что подготовить. ‐ Он подходит ко мне, нежно касается одной из моих рук, затем уходит.

Вау.

Я направляюсь к двери, и чем ближе я к ней подхожу, тем лучше вижу, что находится за ней, через стеклянную панель в ее верхней половине. Пилы, ножи, молотки, ремни, тесаки и какие-то похожие на иглы стержни. Мурашки пробегают по всему моему телу, когда я вижу, как хорошо выложен каждый из этих предметов; насколько легкодоступными они должны быть для человека, который хочет ими воспользоваться.

Я подхожу достаточно близко к двери, чтобы при желании повернуть ее ручку и заглянуть внутрь, только для того, чтобы ахнуть и прикрыть рот рукой, когда вижу Доррана, почти залитого кровью, склонившегося над телом. В правой руке у него кухонный топор, и поскольку он повернут ко мне спиной, я не могу точно разглядеть, что именно он отрубает от трупа перед ним.

Я вне себя от потрясения, хотя и знаю, что не должна быть такой. В конце концов, вот кто он такой – мрачный, непростительно непримиримый; безумный перед лицом обрывающихся жизней. И Боже, я все еще люблю его, несмотря на то, что видела, как он практически разрезал человека на куски.

Я смотрю в другой конец комнаты и нахожу маму – ее запястья и лодыжки связаны, а рот заклеен скотчем – плачущей, наблюдающей за Дорраном. Ее лицо в черных разводах от туши, а волосы в грязном беспорядке. Ее серое платье-карандаш испачкано черным, как и ее ноги. Зрелище, которое она производит, за гранью удовлетворения, и если бы у меня был с собой телефон, я бы сделала ее фотографию и прибила к стене своей спальни.

Должно быть, она почувствовала чье-то присутствие или что-то в этом роде, потому что поворачивается в мою сторону, и когда наши взгляды встречаются, она начинает бороться со своими ограничителями. Каждый раз, когда она дергается, чтобы освободиться, ее спина ударяется о стальной шкаф позади нее, издавая громкий звук, похожий на стук.

Ее действия заставляют Доррана тоже обернуться, и когда он видит меня, он ухмыляется и поднимается на ноги. Ушел мужчина, который всего несколько часов назад стоял у меня за спиной и шептал слова ободрения мне на ухо. Который трахнул меня в душе и вымыл после. Потому что тот, кого я вижу перед собой, – это сама смерть - материализованная, ставшая человеком.