— Все по-настоящему, — сказал Ноа сорвавшимся голосом, отражая ее чувства. — Ты и я. Обещаю.

Она кивнула, прижавшись щекой к одной из подушек.

— А сейчас я заставлю тебя кончить, ладно?

Хейзел издала слабый смешок:

— Ладно.

Ноа опять поцеловал ее в плечо, а потом нежно отпустил пальцы. Вновь приподнял ее бедра, меняя угол, и Хейзел тут же ощутила это.

— Так хорошо?

— Чертовски.

Смешок Ноа стал на мгновение ее любимым звуком, пока не сменился стоном, с которым Ноа двигался в ней. Хейзел застонала в ответ, сжимая пальцами простыни.

— Поласкай себя, Хейз.

И она подчинилась. В ту секунду она была готова сделать все, что он скажет. Ведь знала: все это доставит ей удовольствие.

Хейзел ласкала себя, пока Ноа двигался, попадая в точку, от прикосновения к которой у нее закатывались глаза и поджимались пальцы на ногах, а тупая боль стала такой нестерпимой, что она усомнилась, сможет ли ее вынести.

— Продолжай, — велел он, впиваясь пальцами в ее бедра, и она послушалась. Продолжила, как и Ноа, быстрее и жестче. Томление нарастало, но Хейзел была в безопасности. В безопасности с Ноа. В безопасности, желанная и любимая.

Она всхлипнула, на глаза вновь навернулись слезы, а в горле зародились рыдания.

И, не выдержав, Хейзел дала им волю.

Она дрожала, кричала и содрогалась.

А Ноа держал ее.

— Ноа, — простонала она, уткнувшись в подушки — подушки, купленные им ради ее комфорта. Он снова обхватил ее руками, прижал к кровати и, припав губами к ее плечу, достиг пика удовольствия.

— Хейзел, — шептал он снова и снова даже после того, как слез с нее. Даже после того, как привел себя в порядок, вернулся в постель и заключил ее в объятия. Он нашептывал ее имя, пока целовал и обнимал ее. Будто тоже не мог в это поверить.

Но все это было правдой.