– Где тебя носит? – недовольно проговорила Хизер, но с прежней нежностью окутала меня в свои объятия.

– Прости, я пришла, как только смогла. Ты же знаешь, что мне и так приходится жертвовать университетским временем.

– Мы тут все на взводе. Чарльз попросил нас собраться в главном зале. Он выглядел очень рассерженным. Если не хочешь попасть под горячую руку, то я бы посоветовала тебе поторопиться.

После того как меня утвердили на роль, я познакомилась с будущими коллегами, режиссером, помощником режиссера, художником по декорациям и главным постановщиком Чарльзом Брауном. Как я узнала позже, они с Оскаром дальние родственники. Несмотря на то что Чарльз был значительно старше нас, он всегда старался быть наравне с молодыми талантами. Он любил называть нас своими театральными детьми.

Концертный зал располагался этажом выше. Мы неспешно вошли в открытую дверь, через которую обычно заходили зрители. Слегка приглушенный свет в проходах навеивал мрачную атмосферу предстоящего разговора.

Внезапно прожектора развернулись к самому центру, отдавая блеклым желтым оттенком. Никто из нас не заметил стоящего в середине сцены Чарльза, расположившегося на одном из стульев прошлой постановки «Вишневого сада».

– Присаживайтесь, – устало проговорил он и направил свой взгляд в нашу сторону. Тревожное молчание повисло в воздухе на несколько минут. – Я пришел к вам с неприятной новостью. Есть большая вероятность того, что ближайшие выступления перенесут на неопределенный срок, или вовсе наши голоса больше никогда не прозвучат в этих стенах. Прежде чем вы захотите высказать свои возмущения, скажу, что я сам узнал об этом только сегодня и, увы, ничего не смогу с этим поделать. На днях должен приехать один из известных деятелей искусства, чтобы презентовать свои работы. Как оказалось, он забронировал за собой это место несколько недель назад. Смею заявить, что мистер Говард повелся на немалые деньги, которые ему предложили за аренду этой части театра. Однако мне все же удалось выбить для нас последнее выступление в выходные. Но это еще не все. Есть вероятность, что если мы не найдем нового инвестора, то в ближайшее время театр выкупят.

Каждое слово Чарльза отдавало звоном в ушах. Сердце билось в груди, предчувствуя наступающий конец.

Я оглянулась на всех, кто за последние месяцы стал мне родным. Все они были моей маленькой семьей, к которой я сильно привязалась. Разве путь к исцелению мог так просто оборваться?

– Нам нужно бороться! – выкрикнула я, поднявшись с сиденья.

– У нас нет таких денег, Эмили, и вряд ли они вообще появятся. Мы в дерьме, как вы любите говорить. Ходят слухи, что за театр предлагали свыше десятка миллионов долларов. Нам ничего не остается, как просто принять этот факт к сведению. Я могу лишь посоветовать вам приглядеться к новой работе в другом месте. Очень жаль, дети мои.