Подрывается с места, шагает навстречу.

— Какими судьбами?! Я уж думал, ты совсем забыл дорогу домой.

Останавливается передо мной, широко улыбается.

— А выглядишь уставшим, — продолжает с беспокойством в голосе.

Может, наигранное. Хер знает. Было бы важно, хоть иногда вспоминал бы о матери.

— Где ты все пропадаешь? — кладет руку мне на плечо. — Впрочем, не важно, ты уже взрослый. Но молодец, что заехал! А то я и сам собирался тебе звонить. У меня тут одна интересная темка нарисовалась в связи с покупкой спортклубов. Хочу вот, тебя и твои связи привлечь.

Я смотрю ему прямо в глаза, поверх его улыбки. И рублю с плеча, потому что по-другому не умею. Потому что не хочу этой фальшивой близости.

— Матери было плохо. Чуть не умерла.

Рука на моем плече застывает. Улыбка медленно сползает с лица отца.

Он убирает руку, и отступает на шаг.

А дальше словно отгораживается невидимой стеной.

Тепло уходит из глаз. Лицо становится жестким, собранным.

Лишь только речь заходит о матери, он превращается в такого привычного и равнодушного себя.

— Когда? — бросает сухо.

Его голос ровный, деловой.

— Несколько часов назад.

Он кивает. Типа, принимает к сведению.

О подробностях не расспрашивает, не хочет знать.

Как ожидаемо.

Проходится по кабинету, пока не останавливается у окна.