— Надеюсь, ты понимаешь, Макс, — где-то через пару минут, вновь поворачиваясь ко мне. — Никакой огласки о ее состоянии. Вообще о ней.

Не сдерживаюсь от усмешки.

— Нужно предпринять все возможное, чтобы избежать слухов, — продолжает он, уже переключившись в режим управления. — Все должно идти, как идет, тихо и незаметно. Я дам распоряжения своему помощнику, чтобы никаких журналистов.

— Закрытая клиника..

— И все же…и у стен есть уши.

Очередная банальность.

— Не надо, — мой голос звучит глухо. Должно быть. Отец как-то ежится. — Я сам проконтролирую.

— Да? Ну, тогда отлично, — даже не скрывая облегчения. — Так даже проще.

— Ты придешь ее навестить?

Только один вопрос интересует сейчас.

Отец хмурится сильнее, затем бросает взгляд на свои часы.

Аудиенция закончена?

— Понятно.

— Макс, ты же понимаешь…

Я молча разворачиваюсь и покидаю кабинет. Не дожидаясь его рассуждений на тему того, как он опаздывает, поэтому поговорим в другой раз. И как по минутам расписан его график на ближайшие месяца три.

Покидаю особняк, сажусь в машину и завожу двигатель.

***

Следующие несколько дней у постели матери.

Без сна.

Галя все время рядом.