— До их возвращения из отпуска ещё целая неделя, — дышу с трудом, тая от поцелуев. — Я не смогу столько жить в неизвестности.

— Значит, мне придется занять тебя чем-нибудь интересным на всю следующую неделю. И начнем прямо сейчас.

— Я согласна, — шепчу в его губы, полюбив эту осень ещё сильнее.

Эпилог

Эпилог

— С предложением ты запоздал на полтора месяца, сынок. Твой отец сделал это намного быстрее! А со свадьбой так вообще затянул на целый год! Но это неважно, ведь главное, что все мы здесь, потому что долгожданное событие наконец случилось: вы с Адель стали семьей! — парирует мама в микрофон под аплодисменты трех сотен гостей. — Мы с папой поздравляем вас от всего сердца! Мы так… так счастливы, — всхлипывает она, и Адель рядом со мной тоже шмыгает носом.

— Хорошо, что время поздравлений ограничено, — говорю шепотом и беру её за руку. — А то бы мы здесь все ушли под соленую воду.

— Это просто очень трогательно.

Эту фразу Адель повторяет каждый раз, когда на сцену поднимается очередной гость и говорит нам теплые слова и пожелания. К концу поздравительного часа, который лично мне показался вечностью, на сцену выходит Богдан. Я не думал, что он решится поздравить нас публично. После шестимесячного лечения от наркозависимости в клинике, да и в целом после пережитых событий и перемен в своей жизни, он сильно изменился. Больше молчит, реже соглашается встретиться с кем-нибудь из друзей, которых осталось не так много, и, по словам его отца, как никогда проводит много времени в офисе. Каждый раз, когда я смотрю на него, то вижу стыд, вину и сожаление, которые не оставили ни единого места чувству былой уверенности. Богдан даже сутулится стал, словно ошибки прошлого сидят на его плечах невидимыми камнями.

Адель замирает, глядя на него. Она словно хочет улыбнуться ему, но чего-то опасается.

— Всем добрый вечер, — здоровается Богдан, поправив микрофон на стойке. — Вообще-то, я должен был выйти где-то вначале, но не решился… Я Богдан, если кто не знает.

Адель тихонько вздыхает и сжимает мою руку.

— Извините, я очень нервничаю, — говорит он, окинув виноватым взглядом крайние столики. — Я готовил речь, но всё как-то забылось…

У меня сжимается сердце. Это совсем не тот Богдан, каким я помню его. Он никогда бы не опустил головы, никогда бы не упустил возможности выкинуть безобидную шутку и заставить всех вокруг смеяться. Девушки обожали его, мечтали, чтобы он пригласил их на свидание. А потом… А потом что-то пошло не так.

— Я просто хочу, чтобы мой друг знал, что я очень рад за него, — говорит Богдан с опущенной головой. — Всё, что я хочу пожелать, не уместить в двухминутную речь. Я просто хочу, чтобы ты, Аверьян, и ты, Адель, знали, что я всегда буду за вас. Спасибо, что позволили разделить этот чудесный вечер с вами… Для меня это многое значит.