— Что будешь ждать меня и что уже не сможешь без меня, — отвечаю, распахнув взгляд. — И было что-то ещё… Никак не могу вспомнить.

— Ты меня слышала? — поднимается он на локте.

— Видимо, так. Вспомнила сегодня, когда ты пел песню неповторимым голосом, которому позавидует сам Брэд Арнольд.

Аверьян садится, трясет головой, словно не может поверить в услышанное. Если я слышала это, значит, не могла упустить те простые, но очень важные три слова. Его это беспокоит?

— С ума сойти, — задумчиво произносит он. — Значит, ты и правда всё слышала. Об этом стоит написать какую-нибудь научную работу, чтобы люди, оказавшиеся в подобной ситуации, знали, как помочь и что делать.

— И это всё?

— Конечно же нет! — разворачивается он ко мне и, ловко раздвинув бедрами мои ноги, располагается между ними. — Можно написать книгу, основанную на реальных событиях. Люди обожают смотреть медицинские сериалы, а тут целая книга, в которой не будет никакого вымысла! Черт возьми, как же мне нравится лежать с тобой вот так, — нарочно двигает он бедрами. — Очень удобно и уютно.

Убираю в сторону простынь, чтобы ничто не мешало слиться с ним воедино.

— Я не могу оторваться от тебя, — говорит Аверьян, медленно наполняя меня собой, похищая мое дыхание и тихие стоны. — Ты создана для меня, Адель.

— И потому?

— И потому я хочу делать это каждую минуту своей жизни, — отвечает он совсем не то, что я хотела бы услышать, будучи в здравом уме и свежей памяти. — Чувствовать тебя. Дышать тобой. Пробовать тебя на вкус.

Глубокий и продолжительный поцелуй подводит меня к оргазму. То, как медленно и ритмично Аверьян двигает бедрами и исследует длинным языком мой рот, оказывает моментальный эффект: горячая волна наслаждения обрушивается на меня, но не в полную силу. Поднявшись на руках, Аверьян обводит медленным взглядом мою обнаженную грудь, а потом входит в меня до самого предела и полушепотом произносит:

— Я люблю тебя, Адель. Настолько, что от одной этой мысли готов кончить.

— В жизни не слышала ничего романтичнее.

28

28

Мне кажется, что осень ещё никогда не была так прекрасна. Каждый вечер я любуюсь тем, как красно-желтые листья срывает ветер и, танцуя несколько секунд в воздухе, подсвечиваемом оранжевым солнцем, они падают на землю, застилая её ковром неповторимой красоты. Меня успокаивает этот волшебный шорох, крадущийся по земле, и блики воды холодного озера, в котором, как в зеркале, отражается готовящееся к прохладной ночи небо.

— Привет, — пугает меня теплый мужской шепот над ухом. Руки Аверьяна заключают меня в объятия, а губы нежно касаются моей шеи. — Ты снова здесь.