Я нарисовал еще одну серию розочек по изгибу ее груди, направляясь к хорошенькому набухшему соску, темно-розовому и твердому. У нее перехватило дыхание, и я одарил ее лукавой улыбкой.

– Будь умницей, или я не стану слизывать это.

– Лжец. Ты же не можешь дождаться.

Она лежала на моей кровати, облаченная лишь в лимонно-сливочные цветы и завитушки, которыми я украсил ее прелестное тело.

– Виновен по всем пунктам.

На самом деле мой рот наполнился слюной от желания попробовать ее на вкус, смешать ее ароматы с моими сливками. Войти в ее тугое, шелковисто-горячее тело, где я чувствовал себя как дома и получал лучшее удовольствие, которое когда-либо испытывал в своей жизни.

Моя рука немного дрожала, пока я обводил ее упругий сосок, предпочтя подчеркнуть, а не прикрыть его. Эмма прикусила нижнюю губу, ее веки опустились. Она слегка выгнулась, коснувшись кончика кондитерского мешка. Меня обдало жаром, и я отложил сливочный крем в сторону.

– Итак, с чего начнем?

Я хотел всего и сразу. Каждый восхитительный дюйм ее тела. Всегда. Все время.

Нетерпеливый и изнывающий от боли, я погладил свой член, но лишь слегка, чтобы сейчас же не кончить. Ведь ничто не выглядело более восхитительно, чем Эмма Марон, распростертая передо мной с улыбкой, говорившей, что она вся моя.

Счастье боролось с похотью. Эмма находилась именно там, где я хотел, – со мной. Все остальное отошло на второй план, и ее взгляд на то, как я ласкаю свой член, выражал жадную потребность и предвкушение, которое подпитывало мое собственное.

– Люсьен…

– Да, пчелка.

Ее глаза сузились.

– Я собираюсь двинуться.

– Ты не посмеешь.

– Тогда тебе лучше попробовать меня на вкус.

Я низко зарычал и склонился над ней. Кончик моего языка коснулся ее колена. Ее кремовую кожу покалывало, пока я медленно прокладывал дорожку вдоль ее бедра.

Она так сладко шептала об этом.

Я нашел ее пупок и пососал.