— Сава̀? — спрашивают здесь меня на каждом шагу.

— Сава̀! — теперь уверенно отвечаю я, вместо «Сама ты сова!».

Выражение «ça va?» это у них «дела нормально?», и «ça va!» значит «да, нормально».

А птица «сова» по-французски hibou, произносится «ибу».

«Я ибу!» — это как бы «я сова», а не то, что вы сейчас подумали.

Ну а в целом, в наших двух языках более тысячи общих слов. Уже знакомые скандал, дебош, эпатаж. Билет, абажур, пейзаж, шапито, шансон, абсент, абсурд — спасибо разговорнику, теперь мне есть о чём поговорить.

Пахнет лаком для ногтей.

К моей соседке Эвелин сегодня должен прийти муж, она наводит красоту и трещит без умолку.

Вообще, она сидит за наркоту (самая популярная статья), а накануне ареста мужа поколотила, спустила с лестницы, сломала ногу. Но муж и в гипсе приковылял как миленький (на прошлом свидании мы сидели за соседними столиками: она с мужем, я с адвокатом и переводчиком). Поколотила за дело. Не надо пенять ей за измену!

Французские женщины десятилетиями боролись за своё право иметь любовников, — объяснила Натали. Французы уважают семейные ценности, но куда большее значение предают любви, чем семье. В конце концов, они прагматичны, а любовник обходится гораздо дешевле психотерапевта.

У меня на ногтях тоже ядовито-зелёная эмаль — проявление заботы Эвелин, и узор в клеточку — признак моей нетерпеливости. Не дождавшись, пока толстый слой лака высохнет, я полезла за своей заветной тетрадкой под подушку.

Милый котик на обложке, видимо, должен был скрасить моё унылое существование.

Но у него были глаза того же серого цвета, как у человека, которого я хотела забыть.

У серого, кроме всем известных «50-ти», ещё столько оттенков: цвет крыла чайки, измороси, цинка, серебра. Цвет пепла. Цвет высоты. Даже гридеперлевый — жемчужно-серый, от французского gris de perle. И все их я когда-то видела в его глазах.

Но больше не хотела.

На обложке зияло две круглых дыры, сделанных карандашом.

И, наверное, от описания тюрьмы уже надо перейти к тому, как я здесь оказалась, для этого я и попросила тетрадь — чтобы написать мою историю.

Историю любви и предательства, дружбы и зависти, лжи и мести, напрасных обещаний и глупых надежд.

Историю наивной девчонки, которая не претендует на безгрешность.

Историю в том виде, в каком её видела я. Со всей ерундой, что лезла мне в голову тогда. И мыслями, что родились потом или возникли уже сейчас в камере пенитенциарного учреждения.