– Я не ревную, – соврал я.

– А что же тогда?

– Злюсь?

– На что именно? Ты ясно дал мне понять, что между нами ничего не может быть, так что не лезь в мою жизнь. Или стань ее частью. Решать тебе, только не надо строить из себя мачо. – Она ткнула меня указательным пальцем в грудь.

Прямо туда, где набухал комок растерянности и разочарования.

– Издеваешься? – рявкнул я. – Я не могу быть частью твоей жизни, Ева. Решать мне нечего. Я выполняю свою работу, и она заключается в том, чтобы заботиться о твоей безопасности.

– Ах, так? Опять ты заговорил про работу. В таком случае позволь мне кое-что тебе разъяснить: твоя работа заключается в том, чтобы я не лишилась конечностей и чтобы мне голову не отрезали. А язык я буду засовывать в рот тому, кому захочу. И сердце отдам тому, кому захочу. И поскольку ты этим кем-то быть не хочешь, то не смей вмешиваться. Ясно тебе? – выпалила она и фыркнула.

Я тоже фыркнул.

Разъяренные, мы уставились друг на друга.

Но гневом тут дело не ограничивалось. Что-то бурлило во мне, вскипало, поднималось и грозилось выплеснуться наружу, хотя мне казалось, что у меня все под контролем. Как я ни пытался это остановить, оно вырвалось из меня – молниеносно, отчаянно. Я не хотел этого разговора. Я хотел, чтобы все это мы сказали друг другу раньше.

– Я хочу.

– Что?

– Твое сердце. Тебя. Все. И два года назад, если б не случилось то, что случилось, я бы все это взял, чего бы мне это ни стоило. Я бы взял все, и даже больше. – Я провел рукой по волосам. – Но я не могу этого сделать. Мне нельзя. Это неправильно, и мы оба это знаем. Но, даже зная это, я не в состоянии себя контролировать, и меня это пугает. Ты никогда не будешь моей, но если кто-то из этих парней разобьет тебе сердце… Я не смогу безучастно за этим наблюдать. Не знаю, что я сделаю, но, вероятно, это будет стоить мне работы.

– Это угроза? – спросила она, глядя на меня исподлобья.

– Это просто мои запутанные чувства, в которых я сам не могу разобраться. Я не знаю, что делать, Ева. Но я знаю, что не могу быть с тобой. Независимо от того, хочу я этого или нет. Поэтому мне легче ничего не чувствовать, чем чувствовать все.

Я слышал ее аромат. Она была так близко. Так опасно близко. Когда она успела подойти так близко? Я посмотрел на нее сверху вниз.

– Кингсли, – прошептала она, и у меня возникло ощущение, что я стою на краю опасной пропасти. В шаге от огромной ошибки.

– Нет, – сказал я, и это прозвучало почти как мольба.

Если она сейчас толкнет меня, я упаду. Мне не за что будет ухватиться. Ее губы слегка коснулись моих. Словно вопрос. Выбор за мой – решить, чего я хочу. Я прекрасно знал, чего хочу, и знал, что нужно делать. Знал, как правильно поступить, пусть это и не принесет нам счастья. Ответь я на ее поцелуй, я заплатил бы высокую цену за несколько секунд счастья.