— Гле-е-еб! — выкрикнула Соня, подняв измученное душевной болью лицо. Темные пряди расступились, но не все. Одна налипла ну губы, качаясь маятником вперед от ее сбитого дыхания. — Давай, просто уйдем. Пусть остаются. Разве ты не видишь, все решено? Не надо, Глеб!

Схватив его за руку, упала на колени. Ползла за ним. Унижалась, повиснув на его руке. Софью охватил ужас, что они сейчас с Артемом сцепятся и победителей не будет — только руины, из которых уже никого не собрать.

Девушки верещали на высоких нотах, плакали. Под ногами хрустело битое стекло. Шкаф с посудой перевернут и лежит в открытым «брюхом», дверцами наружу. Столик, что накрывала Соня для их посиделок тоже не уцелел, лишившись пары ножек, изображал горку с которой стекало мамино малиновое варенье. Как густая кровь на паркет… Кап-кап-кап.

Глава 2

Глава 2

— Соня, да ка же это? Вы ведь со школы вместе. Ой, дура-а-ак! — причитала мама, собирая осколки в гостиной. — Отец! Ты хоть что-нибудь скажи? Это все она, Агата! Так и знала, что от нее ждать беды. Слишком сахарная, приторная, не настоящая… Юбки короткие носит, что весь срам видать.

Папа Сони кивал. А, что тут скажешь?

Родители пришли после работы и онемели. Ураган? Цунами? На их квартиру был бандитский налет? Все, кое-как смог объяснить Глеб, который побоялся оставить подругу по несчастью в таком состоянии. Софья смотрела в никуда, раскачиваясь на месте. В руках разорванная рубашка Темки-предателя с пятнами крови. Чья кровь — не понятно. Рожи одинаково побиты, что у него, что у более удачливого соперника. Агата смогла утащить на себе Артема, перекинув его руку через свою шею. Слала на голову бывшего проклятья. Вроде бы даже съездила по лицу. Только Глеб ничего не чувствовал, отморозило все внутри. Закристаллизовалось. Он, как долбанный Кай из сказки или Железный дровосек без сердца.

Только жаль ее… Соньку. Паровозов не знал, что сказать, как утешить эту сломанную девушку, ведь он сам чувствовал себя таким же разбитым. Выпотрошенным. Среди хаоса и разбитой посуды, двое сидели спиной к спине на полу. Руки расставлены, чтобы не завалиться на бок. Пальцы совсем рядом.

Когда пришли сонины предки, подняться смог только Глеб. Встал так, словно хотел взять всю вину на себя. Объяснил родителям сбито, но вполне правдоподобно.

— Присмотрите за ней… Я пойду, — шатаясь, поплелся к выходу. На предложение вызвать «скорую помощь», только отмахнулся. — Ничего. До свадьбы заживет. Следующей…

Прошла неделя. Другая. Мать Сони не знала, как еще ее прикрывать от прогулов в институте. Дочь спала плохо, ела через силу. Из своей комнаты практически не выходила. Все казалось неправильным, исковерканным. Лживым.