Несмотря на то что рядом мертвый человек, я могу думать только о Лео, ведь, раз люди убивают себя сами, он отныне не подозреваемый, верно?

Я по-дурацки улыбаюсь.

Это кажется безумием.

– Думаю… да. – Виктор медленно выдыхает, пощипывая переносицу. – Потому что это суицид. Хоть и слабо верится, что кто-то способен выколоть глаза сам себе, но… – Он еще раз оглядывает труп. – Это суицид.

– Значит…

– С Лео снимут обвинения. Я смогу всех убедить. Возможно, переквалифицируют в доведение до самоубийства, но вряд ли. Для этого должны быть более весомые улики против него и…

Я кидаюсь Виктору на шею и заваливаю его на пол, едва не душу, обнимая. Он усмехается, замолкает. Мы лежим втроем. Я. Виктор. И труп. До меня не сразу это доходит, а когда все-таки доходит – я подскакиваю на ноги и несусь из дома на улицу, хочу срочно позвонить Лео и сообщить, что он больше не подозреваемый. Ему не нужно уезжать!

Наконец-то удача нам хоть немного улыбнулась. Лео может остаться. Со мной. Он…

Выскочив за ворота, я резко торможу. У дома прибавилось количество полицейских машин. Столпился народ. Я не сразу понимаю, что происходит, и, все еще счастливая, пытаюсь найти телефонный номер Лео среди сообщений, вдыхая свежий вечерний воздух, но потом… вижу его самого.

Лео стоит в наручниках.

В окружении шести мужчин в форме.

На асфальте лежат несколько перевернутых стаканов из кофейни, в которой Лео любит покупать капучино. Я осознаю, что он купил мне кофе и ждал.

Он не уехал…

Остался.

Придя в себя, я бегу к полицейским, чтобы сказать про самоубийства, заявить, что они не имеют права арестовывать Лео, но двое мужчин хватают меня под руки и запрещают приближаться. Я кричу, что они идиоты, что они не понимают, что Лео невиновен. Жертвы сами себя убивают. Лео не подозреваемый. Он свободен!

– Его обвиняют не в этом, – строго заявляет оперуполномоченный.

Я вот-вот рухну в обморок под колеса полицейской машины прямо на глазах у всех.

– А в чем?

– Убийство сотрудника правоохранительных органов, – говорит мужчина, и у меня внутри все переворачивается, будто кто-то вырвал легкие и пришил не той стороной.

Не вдохнуть.