Мик завыл почти по-волчьи.

– Томми, друг! Как же так, Томми?!

– Ее больше нет, Мик. Она хотела предупредить тебя о какой-то опасности. Написала на бумаге всё, что знала, – наверно, думала, что передаст листки мне или Джо. Надеялась, мы тебя убережем. Не успела. Записки нашла Бриджид. Решила, что Энн – британская шпионка, что это у нее план покушения. Рассказала Лиаму, тот потащил Энн к озеру. Робби считает, Лиам хотел утопить ее, а тело спрятать на болоте. Бедняга Робби, он пытался остановить Лиама. Он его ранил. Но было поздно.

О прежних грехах Лиама Галлахера я умолчал. Тогда пришлось бы всё выкладывать. Мик решил бы, что я не в себе или что Энн была не в себе; не мог я, не имел права взваливать на него бремя недоверия.

Мик оставался со мной почти сутки. Мы оба напились в хлам. Алкоголь не принес утешения, но, по крайней мере, притупил боль. Наутро Джо с Фергюсом погрузили Мика на заднее сиденье, Джо устроился рядом, Фергюс сел за руль. Не знаю, как они до места добрались, как Мик перенес поездку при таком жутком похмелье. Сам я лег в постель. Проспал пятнадцать часов кряду. Если бы не Мик, не было бы у меня этой передышки.

Не знаю, по поручению Мика действовал Фергюс или по собственной инициативе, а только через три дня в Слайго море выбросило на берег труп Лиама Галлахера. Весьма вероятен второй вариант. Бдительный Фергюс подстраховался. Потому что сам Мик в террористических действиях всегда был прагматичен, если не сказать щепетилен. Я лично слышал, как он в крайне доходчивых выражениях наставлял своих бойцов, дескать, только попробуйте опуститься до личной мести – накажу по законам военного времени. Вся его тактика строилась на том, чтобы поставить Британию на колени, но отнюдь не дать ей повод для репрессий. Подозреваю, что Мик всё же кое-кому отомстил, и случилось это вскоре после Пасхального восстания. Один ирландец указал британцам на Шона МакДиармаду; Шон был схвачен и казнен, а через несколько дней того ирландца нашли мертвым. Мик стал свидетелем сцены предательства – и не стерпел, не простил.