Она слегка улыбается.

– Тебе когда-нибудь говорили, что ты дамский угодник?

Усмехнувшись, я придвигаюсь и кладу голову ей на плечо. В тот же миг Кеннеди обнимает меня обеими руками, а я обхватываю ее за талию.

– Не думаю, что кто-то еще видел меня с этой стороны, но да. Ты даже не представляешь, насколько.

Наклонившись, она касается губами моих волос.

– Кажется, я потихоньку начинаю это осознавать.

Мы проводим несколько минут в тишине, и я почти засыпаю. Меня охватывает всепоглощающее спокойствие: в этот момент у меня есть все, о чем я когда-либо мечтал.

Но моя тревога вопит во все горло: в том и проблема, что все это временно.

– Кенни, – шепчу я, – ты еще будешь здесь, когда я проснусь?

– Конечно. – Ее голос звучит сонно. – Я никуда не собираюсь уходить.

25 Кеннеди

25

Кеннеди

Я проснулась от того, что на мне распростерся огромный мужчина ростом сто девяносто три сантиметра. Его ноги лежат между моими, а торс прижимает меня к матрасу. Голова покоится у моей шеи, а рука лежит за спиной. Я стала живой подушкой для Исайи Родеза, но никогда еще не спала так хорошо.

Сходив в душ, я наткнулась на сегодняшний номер «Таймс» с уже раскрытым для меня кроссвордом. К нему прилагался кофе и пара поджаренных «Эгго» [31].

Исайя чуть не вышел из себя, когда я сказала, что никогда не пробовала «Эгго», но еще сильнее он разозлился, когда я упомянула, что вряд ли успею поесть перед работой.

В доме, где я жила в детстве, был шеф-повар, так что о замороженных продуктах и речи не шло. Но сегодня я не собиралась пропускать завтрак. У Исайи странное отношение к моему питанию, и я думаю, что это его язык любви. Потому что он все время что-то для меня делает.

И вот теперь я сижу в его машине по дороге в аэропорт, покидая того человека и ту жизнь, которых, возможно, всегда искала.

Перед тренировкой мы заехали ко мне, чтобы собрать вещи и переодеться, и я снова оставила свою машину рядом со стадионом, решив поехать с Исайей. Бо`льшую часть поездки он молчал, полностью погрузившись в свои мысли.