Она берет меня за руку и ведет ко мне домой, как будто бывала здесь бесчисленное количество раз и знает что к чему. Это мне очень нравится.

Она хихикает про себя, видя коврик с надписью «Да здравствует бардак», а когда заходит внутрь, без колебаний скидывает туфли у дивана и поворачивается ко мне спиной, придерживая волосы обеими руками.

Пересекая комнату, я не спеша расстегиваю верхние пуговицы платья, ожидая, что она приложит руку к груди, чтобы приподнять ткань.

Кеннеди этого не делает. Она продолжает придерживать волосы, позволяя платью спуститься на талию.

Я медленно расстегиваю молнию чуть выше ягодиц и практически задыхаюсь, когда она позволяет платью упасть к ее ногам.

Моя обнаженная жена стоит посреди моей гостиной. Единственное, что на ней надето, – это украшения.

Ее руки опускаются, рыжие волосы падают на спину, и она идет прямо в спальню, двигаясь медленно и позволяя мне наблюдать, как ее ягодицы в форме сердечка покачиваются при каждом шаге.

То, как обнаженная Кеннеди Кей идет в мою спальню, чертовски завораживает.

– Думал, ты хотела, чтобы я пошел спать, – кричу я.

– Так и есть. И напоминаю: ты обещал сегодня не заниматься со мной сексом.

– Ты нехорошая женщина. Не знаю, говорили ли тебе об этом.

Кеннеди одаривает меня обворожительной улыбкой и, дойдя до двери, постукивает пальцами по табличке «Живи, смейся, люби». Ее улыбка на мгновение становится милой и дразнящей, и она проскальзывает в мою комнату.

Я хочу пойти за ней следом, повалить ее на кровать и изменить свое решение не заниматься с ней сексом сегодня вечером. Посмотрим, захочет ли она усвоить следующий урок – как скакать на мне верхом.

Но я не совершаю этой ошибки. Сегодня был насыщенный вечер, и я не переживу, если, проснувшись завтра, Кеннеди посмотрит на меня с сожалением.

Не говоря уже о том, что я прекрасно помню слова, сказанные ею на поле, и это не дает мне покоя. Кеннеди не знает, сможет ли чувствовать себя так же комфортно с кем-то другим. Она по-прежнему хочет добиться этого.

В конце концов, именно этим мы здесь и занимаемся.

Сохраняем брак, чтобы она могла найти работу на другом конце страны. Играем в игру, хотя я хочу, чтобы все было по-настоящему. Кенни учится тому, чему ей не нужно учиться, потому что все получается у нее чертовски естественно, когда она делает это по своему желанию.

И я так глубоко увяз, что выхода нет.

Всю свою сознательную жизнь я пытался избежать разочарования. И во что этого вылилось? Я позволил себе по-настоящему влюбиться. Искренне поверил, что все получится. Неважно, что наш брак фиктивный. Разбитое сердце окажется чертовски реальным.