Она проводит рукой по моей обнаженной спине, закидывая ногу мне на бедро.

– Я думаю, самое время скрепить этот чертов брак.

Мой член еще сильнее напрягается от этих слов, и я издаю смешок, видя, как на губах Кеннеди появляется сияющая улыбка.

Дождь барабанит в окна моей квартиры, и очередной раскат грома заглушает наше прерывистое дыхание, но я сосредоточен только на этой женщине подо мной. Я так увлечен, что почти забыл о непогоде.

Она убирает волосы с моего лица, большим пальцем прикасается к родинке у меня под глазом, затем проводит рукой по моей руке, боку, ягодицам, пока не обхватывает мой член. Я прижимаюсь к ее руке.

– В тумбочке есть презервативы.

Она не регагирует, продолжая работать рукой, и после недолгого мгновенья тишины я тянусь, чтобы взять один.

– Презерватив не нужен, – говорит она, останавливая меня.

Это срабатывает. Я опускаю руку на полпути к ночному столику. Я бы ни за что на свете не стал обходиться без презерватива. Но, как всегда, Кеннеди – исключение. Черт возьми, она моя жена! Если ей хорошо без презерватива, то и мне тоже.

Ей не нужно объяснять, что я сдавал анализы, – у Кеннеди есть доступ к моей медицинской книжке, и она знает об этом. И по результатам за прошлые выходные она также знает, что у меня уже очень давно никого не было.

– Я тоже обойдусь.

Кеннеди кивает, уткнувшись в подушку, и снова приникает к моим губам.

Какое-то время мы целуемся, наши тела сплетаются, прижимаясь друг к другу, бедра отчаянно ищут соприкосновения. Кеннеди проводит большим пальцем по головке моего члена, размазывая влагу по всему стволу.

Наши губы разъединяются, и мы смотрим друг другу в глаза, пока она прижимается к члену киской. На мгновение мы замираем, и в комнате повисает напряженное ожидание. Я наблюдаю за этой красивой девушкой, от которой не мог отвести глаз в течение многих лет. И сейчас тоже.

Я провожу членом вверх и вниз по ее складочкам, покрывая его смазкой, прежде чем надавить большим пальцем на головку и войти в нее. Медленно. Мучительно медленно. Сантиметр за сантиметром.

Моя головка едва вошла, а я уже на грани срыва. Она такая чертовски тугая! И горячая.

– Продолжай, – умоляет Кеннеди, и это звучит как плач.

Я отстраняюсь и снова вхожу в нее, наблюдая, как на этот раз бо́льшая часть члена исчезает внутри, но быстро наталкиваюсь на сопротивление.

Я вошел лишь наполовину, и все ее тело напряглось.