– Я всю жизнь искала одобрения и внимания, надеялась хоть на какое-то признание того, что я существую. А ты… – Я качаю головой. – Ты ворвался в мою жизнь и больше не оставлял меня в покое.

Он с ухмылкой смеется:

– Спасибо.

Его пальцы медленно описывают круги по моей пояснице, призывая меня продолжать.

– Мне никогда не приходилось просить тебя уделить мне внимание. Впервые в жизни я почувствовала себя в безопасности, поняв, что ты делаешь это добровольно. Ты всегда принимал меня такой, как есть, и старался понять. И мне очень жаль, что ты не можешь сказать то же самое обо мне. Но теперь, когда у меня открылись глаза, я обещаю тебе, Исайя: я не смогу оторвать их от тебя.

Его улыбка расцветает – эта обворожительная улыбка, которая освещает всю комнату.

Таков уж он! Самый лучший. Ослепительный. Озаривший мои потаенные, неизведанные уголки, на которые никто не обращал внимания. Исайя подарил мне уверенность и убедил в том, что я могу ожить рядом с ним, не сомневаясь в его искренности.

Я смогла понять, насколько он редкий человек.

– Я, эм… – В горле пересохло. – Чувствую, что не заслуживаю быть такой счастливой, какой ты меня делаешь.

– О, Кеннеди… – Исайя сочувственно смеется.

– Я знаю, что мне по-настоящему повезло.

– Это не везение, малыш. Все хорошее в твоей жизни происходит благодаря тебе. Ты хорошая, умная, способная, и черт возьми, ты этого заслуживаешь. Да, я знал все это в течение многих лет, но думаю, что ты впервые в жизни наконец увидела это сама.

Он наклоняется и целует меня, нежно прижимаясь своими губами к моим. Так неторопливо, так терпеливо, будто у нас впереди целая вечность. Хотя так и есть. Только он этого еще не знает.

– Когда ты уезжаешь? – шепчет Исайя. – Сколько у нас времени?

Я провожу руками по его груди.

– Я не уезжаю.

– Кеннеди…

– Ты сказал, что у меня есть выбор. И я решила остаться. Я выбираю тебя, и так будет всегда. Все. Это окончательно. Я сделала выбор, и это было самое простое решение, которое я когда-либо принимала.

Обхватив ладонями мое лицо, Исайя держит меня так, словно я могу ускользнуть. Он смотрит на меня так, словно я для него весь мир.

– Кенни, ты не можешь.