– Волнуюсь. С нетерпением жду возможности на этот раз запомнить все. Хочу увидеть, как Кеннеди идет к алтарю. Услышать, как она говорит «да». И на этот раз связно.

Кай смеется.

Кеннеди не хотела слишком сильно отклоняться от сценария нашей первой свадьбы, но самое большое отличие, помимо отсутствия текилы, – стоящие за этим намерения.

Мы женимся, потому что любим друг друга, доверяем и являемся самыми близкими друзьями. Последние два года мы встречались, узнавали и поддерживали друг друга. И хотя на этот раз я горю желанием сохранить хоть какие-то воспоминания об этом дне, не могу не быть благодарен ей за ту пьяную ночь в этом же городе два года назад.

Я не знаю, была бы у нас эта свадьба без той. Она дала нам возможность увидеть друг друга такими, какие мы на самом деле, и с тех пор мы не могли оторвать друг от друга глаз.

Кай улыбается своему отражению в зеркале, расправляя ткань пиджака у меня на плечах.

– Кто бы мог подумать, а? Когда-то мы были детьми, которые просто пытались выжить. И посмотри на нас сейчас. Можно ли было предположить, что мы станем так счастливы?

– Теперь странно вспоминать, что много лет мы с тобой были лишь вдвоем. А теперь посмотри, сколько здесь Родезов!

– Ну, Родезов могло бы быть семеро, если бы вы с Кен как-нибудь решили подарить Максу и Эмми двоюродного братика.

Я покатываюсь со смеху.

– Клянусь, вы с Миллер пытались вставить это в каждый наш разговор с тех пор, как родилась Эмми.

– И я не собираюсь прекращать.

По правде говоря, мы с Кеннеди не слишком задумывались о том, чтобы завести детей. Нам нравится быть тетей и дядей для малышей моего брата, а еще нам нравится проводить время вдвоем, работать и путешествовать вместе.

Однажды, когда я уйду из профессионального бейсбола, может, мы так и поступим. А может, и нет. Жизнь в любом случае чертовски хороша.

Раздается стук в дверь спальни.

– Это мы, – говорит Миллер по ту сторону двери.

– Входите.

Дверь приоткрывается совсем чуть-чуть, и в комнату врывается мой племянник в своем лучшем костюме.

– А вот и именинник! – Я подхватываю его на руки, держа на уровне глаз. – Сколько тебе сегодня лет? Кажется, я не могу вспомнить.

Он очень осторожно поднимает четыре пальца.