– Думаю, мы, люди, не того боимся. Вот ты субботним вечером с подругами пьешь отраву в пивнушке, где обосновался стрептококк, но первой сказать «я люблю тебя» – от этого просто оторопь берет.
Послышались смешки. Несколько человек в первом ряду кивнули, соглашаясь.
– Я могу выйти на сцену перед сотнями людей, которые меня не знают, не переживают за меня и меня не любят… – Я жестом показала на первый ряд, где сидели завсегдатаи бара, чьи лица были мне знакомы. – И крепко подвыпившими, ну, вы меня понимаете. – Они засмеялись, и я засмеялась вместе с ними. – Но я не могу набрать номер и сказать: «Привет. Я скучаю по тебе».
Одобрительный гул голосов. Это выступление не изобиловало шутками, но мне было все равно. Говорить такое со сцены представлялось правильным, и я молилась Вселенной, чтобы он меня слышал. Чтобы мне не показалось.
– Сейчас я в туре с Региной Дхаливал. – Возгласы удивления. – Она невероятная. У нас много перелетов, по несколько раз в неделю. Мы мчимся по небу в металлических штуковинах, и для большинства людей это не проблема. Парень, сидевший в кресле 31С, съел шесть вареных яиц и вытеснил кислород своим сероводородом. – Я сделала паузу, давая публике отсмеяться. – В том самолете люди буквально задыхались, но даже находиться там было проще, чем признаться, что скверная мать и смерть отца повлияли на мои отношения во взрослой жизни.
На этот раз смеялись меньше, но я их не потеряла. Они все еще слушали.
– Раздеться догола? Без проблем. Легче выставить на всеобщее обозрение собственную задницу, чем сказать: «Я была не права. Давай попробуем еще раз».
Тишина. Я сглотнула. Сердце отбивало барабанную дробь. Наконец-то я была честна.
– Лучшая подруга держала мне волосы в университете, пока я, перепив пива, блевала в унитаз, но мне не хватило духу признаться ей в том, что я люблю ее бывшего.
Я снова посмотрела в сторону бара.
– Я влюбилась в парня, которого, как мне казалось, я ненавидела, но вместо того, чтобы позволить нам быть счастливыми, разбила сердце и ему, и себе.
На мгновение я закрыла глаза и, потянув носом воздух, снова уперлась взглядом в барную стойку. Пульс бился в ушах.
– Я бы сделала все, чтобы повернуть время вспять. Я бы сделала все, чтобы это исправить.
Большинство комиков смутила бы повисшая в баре тишина. Некоторые, возможно, решили бы, что я говорю в мертвый зал.
Входная дверь снова открылась, нарушив тишину, и в баре что-то изменилось. Энергия резко пошла на спад.
Я пожевала губу, моргая под светом прожекторов. Если он был здесь, значит, это он ушел. Мой эффектный жест не сработал. Я не нужна Риду, и между нами все кончено. Пришлось опустить голову, такая на меня вдруг навалилась тяжесть.