Мой телефон подает сигнал, я торопливо, неуклюже достаю его из кармана. Лишь бы это была она! Но нет, всего лишь Эйден. Я вздыхаю.
«ЭЙ, Я ВИДЕЛ, КАК ТЫ ВОШЕЛ. ТЫ ГДЕ? ЗДЕСЬ ТЕБЯ СПРАШИВАЕТ ОДНА ЦЫПОЧКА».
«ЭЙ, Я ВИДЕЛ, КАК ТЫ ВОШЕЛ. ТЫ ГДЕ? ЗДЕСЬ ТЕБЯ СПРАШИВАЕТ ОДНА ЦЫПОЧКА».
Я облегченно вскакиваю.
– Здесь Жизель, мне пора, – говорю я Селене. Она кивает и идет за мной.
– Тем лучше. Мне пора познакомиться с ней получше. У меня чувство, что все это надолго.
Очень хочу на это надеяться!
– Думаешь, ей тоже приглянулся бы «Понтиак»?
– Она ездит на моем «Мазерати». Может, и приглянулся бы.
Я едва не перехожу на бег, чем ближе Жизель, тем меньше мое напряжение. Мы с Селеной входим в клуб. Я ищу у стойки бара девушку с синими волосами, но не нахожу. На крайнем табурете сидит Эйден. Я протискиваюсь к нему. Моя детка, моя сладкая, сексуальная ученая. Как же я по тебе соскучился!
– Где она? – спрашиваю я Эйдена, пьющего воду.
Он указывает кивком на девушку рядом с ним.
– Вот же она! – Он шевелит бровями. – Говорит, у вас чуть не дошло до
– Болван ты, Алабама, – говорит у меня за спиной Селена. Она щипает Эйдена за руку, он бранится.
– В чем дело? Я не знал, что все так запущено…
Девушка поворачивается на табурете, и у меня падает сердце. Знакомые карие глаза, густые ресницы, круглое лицо, прямые черные волосы…
– Ханна? – Я не верю своим глазам. – Что ты здесь делаешь?
Она грациозно поднимается – все такая же маленькая и изящная, черное платьице, высокие каблуки. Постриглась короче, теперь волосы до плеч, а не до лопаток.
От моего вопроса она краснеет.