Я выпрямляю спину.

– Это нечестно. Мне кажется, что гораздо дольше, как будто мы всю жизнь вместе. Мы знакомы несколько месяцев.

– Несколько лет против считаных недель, понимаешь, милая? По-моему, ответ очевиден. – От ее уверенности меня подмывает швырнуть телефон на пол, чтобы привести ее в чувство.

– Ничего не очевиден! – срываюсь я на крик. – Я люблю его, Елена, так люблю, что никогда не забуду, а он меня забудет, обязательно забудет, он многих забывал. Будет жить дальше, как будто меня не существовало.

– Тише, все хорошо, все хорошо, – воркует сестра. – После выходки Престона прошло всего несколько месяцев. Возможно, вы с Девоном слишком торопитесь и ты не успеваешь оценить свои подлинные чувства…

– Престон совершенно ни при чем, – цежу я, в который раз жалея, что наши с сестрой отношения оставляют желать лучшего. – Умоляю, Елена, прости, что тогда я решила, что он мне нужен. Я не соображала, что делаю; я поддалась водовороту, на самом деле я его не любила, это была не любовь…

– Умоляю тебя, Жизель… – Мне слышно, как у нее перехватывает дыхание. – Я тебя простила. Это ты сама никак себя не простишь. Он манипулировал нами обеими, использовал тебя, чтобы пронять меня, а когда у него не вышло, занялся тобой, во всем этом нет твоей вины…

– Мы утратили часть того, что у нас было! – кричу я в телефон. – Все эти месяцы мне так тебя не хватало! Мне не удавалось сосредоточиться, все, к чему я ни прикасалась, разваливалось: и учеба, и вся жизнь. – В груди так давит, что я растягиваюсь на полу и таращусь в потолок.

– Мы снова вместе, сестренка, все опять по-прежнему, – бормочет Елена. – Я не могу без тебя, ты не можешь без меня. Он попытался нас разлучить, но не вышло. Ты – моя подруга, мое зеркало, я все тебе рассказываю, моя бескорыстная младшая сестра! Родная, мне следовало с тобой поговорить и во всем разобраться, как только появился этот негодяй. Ты – неотъемлемая часть моей жизни, Жизель, и теперь наша связь укрепилась. Ты не можешь этого не видеть. Перестань себя винить, и все прояснится, твое сердце раскроется, и принять важные решения получится само по себе.

Я сжимаю пальцы свободной руки в кулак, как будто удерживаю ее слова, тру глаза, свыкаясь с этой мыслью, гоню сожаление и угрызения совести, так долго висевшие надо мной грозовой тучей. Я ошибалась и дорого платила за свои неверные решения, но я – всего лишь человек, подверженный ошибкам. Она, между прочим, тоже.

– Я тебя люблю, – шепчу я. – Да здравствует непобедимая женская банда Дейзи.

– И я тебя.

Из моего горла вырывается сдавленный хрип.