Он сплел мои волосы в хвост и оттянул его назад, а я спустила его боксеры и облизала враз пересохшие губы при виде закачавшегося передо мной тяжелого орудия. Забыв обо всем, обхватила напряженный ствол и качнула его — раз, другой. Медленно, пытаясь доставить Лукасу наслаждение.
Он довольно заворчал, выгнув спину.
— Еще… Сильнее, preciosa. Не стесняйся…
Я повиновалась и, плотно сжав пальцы, сделала пару поступательных движений. Его плоть в моей руке набухла, словно пропитавшаяся водой губка.
Лукас издал громкий стон, стиснул мои плечи и опрокинул меня на спину.
— Игры закончились, — прорычал он.
Грубо поцеловал в губы, затем сдвинулся вниз и вцепился зубами в резинку моих шортиков. Одно резкое движение — и они сползли к щиколоткам, а голова Лукаса остановилась у того местечка, где смыкались бедра. Он прикусил резинку трусиков, оттянул ее, и я выгнулась, ощутив его дыхание на животе. Голова пошла кругом.
— Лукас… — выдохнула я, едва не кончив.
Его язык прошелся по розовому бугорку под тонкой тканью. Он сдвинул трусики в сторону и погрузился ртом в мои влажные складки.
— О боже…
Лукас умело меня ласкал, а я лишь могла снова и снова повторять:
— О мой бог…
— Не бог, — пробормотал он, не поднимая головы, и втянул в рот мое трепещущее естество. — Не бог. Лукас.
Я стонала, чувствуя, как он раздвигает мои колени. Мужские ладони легли на внутреннюю сторону бедер, придерживая их, и его горячий язык вошел в меня.
— Давай, скажи…
Я лишь застонала, согнув ноги в коленях.
— Помнишь, что я хочу услышать от тебя мое имя? — говорил Лукас, проникая языком все глубже. — Давай же, я жду.
Его рука зашевелилась у меня между ног; палец обошел вокруг моего розового бутона раз, другой, и я, словно в горячечном бреду, зашептала:
— Лукас… Лукас…
А потом он сделал языком что-то такое, чего я раньше никогда не испытывала, и мои руки, непроизвольно откинувшись назад, вцепились в подушку. Я приподняла бедра навстречу его рту, желая, чтобы он ласкал меня быстрее и глубже. Лукас угадал мое желание, и я — как он и просил — выкрикнула его имя.