И я должен решить ее ради всех нас. Для нее, для себя и для моего друга. Он пытается исправить свою репутацию, и я не позволю этому разрушить его прогресс. К тому же мы договорились быть друзьями на людях.

Самое время начать.

Не даю никому ничего сказать и разворачиваюсь на месте.

– Слушай. Ты в любом случае съезжаешь завтра, – говорю я ей. – Если кто спросит, мы скажем, что быстро подружились. Никому не надо знать, что мы притворялись сегодня, потому что это не их собачье дело. Я попрошу товарищей ничего не говорить, они меня поддержат. Но прессе скажу, что мы дружим. Это правда. Мы действительно все друзья.

Райкер качает головой, его глаза горят. Но он молчит.

– Что? Так ведь и есть. Никто, блин, не знает, чем мы занимались. Для всего мира мы друзья. Ну, сходили вместе на свадьбу. Подумаешь? Просто скажем, что друзья. Мы именно для этого и заключили соглашение. Договорились вести себя по-дружески, быть друзьями и заботиться друг о друге, так ведь?

Райкер тяжело выдыхает, но кивает, как будто преодолевая боль.

– Да. Так и есть, – говорит Трина, сглатывая. – Это соглашение. – Она все понимает, как обычно. – Но как быть с Шарлоттой?

Я возвращаюсь мыслями в пятницу, но не припоминаю ничего из ряда вон выходящего.

– На публике мы ничего не делали. Можно ничего не говорить. Люди строят догадки. Эбби строит догадки. А мы – просто друзья.

Трина выглядит так, как будто только что съела лимон, но отвечает пустым голосом:

– Друзья.

Райкер скрещивает руки.

– Это брехня! И ты сам об этом знаешь.

Я всплескиваю руками.

– Кто-то должен расставить приоритеты. Я не хочу, чтобы наша девушка принимала удар на себя. А ты, друг?

Райкер сжимает челюсть.

– Конечно, не хочу. Но речь не об этом.

Только этого мне не хватало!

– О чем тогда? Я пытаюсь решить проблему. Что делаешь ты?