Она молча смотрит Попхэму в глаза.

– Только дурак даст власть женщине, да еще распутнице, – бормочет он сквозь зубы.

Пенелопа собирается его одернуть, однако, ко всеобщему удивлению, Фрэнсис, до этого молча стоявшая рядом, твердо произносит:

– Не смейте так отзываться о леди Рич.

– Придержите язык, сэр, – вскидывается и дядя Ноллис. – Вы говорите о моей племяннице.

Попхэм не обращает на них внимания.

– Делайте, как приказывает ваш дядя, и, может статься, мы пересмотрим степень вашего участия в заговоре.

– По опыту знаю, – произносит Пенелопа, обращаясь ко всем одновременно, – законникам нельзя доверять. – Она имеет в виду не только Верховного судью, но и скользкого Фрэнсиса Бэкона.

Попхэм подчеркнуто откашливается, будто не желает утруждать себя ответом. К счастью, появляются трое слуг с угощением. Пока они накрывают стол, в комнате висит напряженная тишина. Повар не подвел: это настоящий пир. Фрэнсис интересуется, не холодно ли гостям, велит разжечь камин и предлагает развлечься музыкой в тщетной попытке сделать заточение более благовидным.

Дядя Ноллис отводит Пенелопу в сторону и тихо произносит:

– Выпусти нас. Это безумие. Больно видеть, как… – Он замолкает.

Пенелопа раздумывает над его просьбой, но лишь мгновение.

– Я не могу действовать без разрешения брата, однако сделаю все, чтобы с ним связаться. – Нельзя лишать Эссекса ценного козыря из сентиментальных чувств к любимому дядюшке. Когда придет время, заложников отпустят, а пока будут обращаться в соответствии с их положением.

Наконец, после изнурительного часа напряженной беседы и натужно веселого музыкального сопровождения, женщины покидают кабинет. Фрэнсис, пожав руку Пенелопе, тихо возвращается в часовню. Не зная, чем себя занять, Пенелопа смотрит на реку. Стая лебедей летит на восток, к южному берегу медленно плывет толстопузая баржа. На поверхности воды покачивается маленькое суденышко; лодочник перевозит пассажиров на другой берег, не подозревая о грандиозных событиях, которые вот-вот свершатся.

Где же Эссекс? Почему до сих пор не возвратился с огромным войском? Пенелопе чудится грохот сапог, будто тысячи бойцов маршируют по Стрэнду в сторону Уайтхолла, однако это лишь обман слуха. Она выходит во двор. Стражники приветствуют ее как королевскую особу; они наивно думают, будто к концу дня она станет сестрой короля. Эссекс никогда не помышлял о престоле, однако нельзя недооценивать амбиции его сторонников. Кто знает, может, и сам он мечтает о короне; в последнее время его гордость непомерно возросла. Пенелопа гонит прочь подобные мысли.