Сесил опускается на колени перед Бакхерстом; так полагается поступать только в присутствии королевы, но сейчас подобный жест представляется ему как нельзя более подходящим.

– Прошу разрешения ответить на это ложное обвинение, милорд.

– Разрешаю. – На дряблом лице Бакхерста отражается нескрываемое любопытство.

Сесил поворачивается к своему противнику и медленно произносит:

– Милорд Эссекс, разница между вами и мной велика. Вы, безусловно, превосходите меня в уме, знатности и владении мечом. – Он делает паузу, смотрит графу в лицо. Его взгляд не столь проницателен, как у сестры. Несмотря на самоуверенную манеру держаться, в глазах Эссекса заметно сомнение. Сесил часто видел такое же выражение в зеркале. – Однако на моей стороне невиновность, нравственность, истина и честность. На этом суде я присутствую как частное лицо, а вы, милорд, в качестве обвиняемого. Если бы я не видел ваших намерений захватить власть, я на коленях умолял бы ее величество даровать вам прощение. Однако вы – волк в овечьей шкуре…

Эссекс улыбается, высокомерно вскидывает голову, даже не пытаясь скрыть сарказм.

– Хвала Господу за мое унижение. Наконец-то вы собрались с духом и явились сюда, дабы произнести речь против меня.

Однако Сесила подобными словами не смутить.

– Прошу вас, откройте суду имя советника, который слышал, как я говорю крамолу. Назовите имя, если посмеете.

– Это не выдумки, – заявляет Эссекс. – Саутгемптон подтвердит.

Саутгемптон, иззелена-бледный от волнения, бормочет, что готов поручиться, будто бы об этом говорил сэр Уильям Ноллис.

– Приведите сэра Уильяма Ноллиса, – изрекает Бакхерст.

За Ноллисом отправляют пристава. Старый лис не явился на слушание: неудивительно, он слишком многим рискует, если попытается выгородить племянника. Сесилу приносят кресло. Он поправляет оборки на идеально выровненных манжетах, лихорадочно прикидывая возможные варианты развития событий. Старые страхи возвращаются. Вдруг Эссекс сговорился с дядей? Они могут предъявить поддельные документы. Вероятно, граф решил, раз ему суждено погибнуть, утянуть за собой и Сесила.

Казалось, прошла целая вечность. Появляется Ноллис, приносит присягу и начинает длинное вступление. Сесил сидит как на иголках, мечтая, чтобы тот поскорее перешел к сути. И наконец:

– Я действительно слышал, как господин секретарь произнес подобные слова. – У Сесила немилосердно скручивает живот. – Однако они были сказаны в ходе обсуждения трактата под названием «Рассуждение о наследовании английского престола», представленного на рассмотрение членам совета. – Сесил медленно выдыхает. Второй раз за день на него обрушивается волна облегчения. – Господин секретарь тогда заметил: «Какое бесстыдство! Автор полагает, будто бы у испанской инфанты столько же прав на трон, как и у остальных!» Считаю, здесь нет ничего предосудительного. – Ноллис с сожалением смотрит на племянника, сжимает губы, чуть заметно поводит плечами, словно пытаясь сказать, что не в силах предотвратить его неизбежную гибель.