– Ты точно в порядке?

– Да. Просто странно все это, понимаешь? Я никогда не считал Мэннингов идеальной американской семьей, но все оказалось гораздо хуже, чем я мог себе представить.

Эшлин подумала о своих родителях. Мать, не пожелавшая себя спасти. Отец, который забрался на чердак и приставил дуло дробовика к подбородку, потому что хотел погрозить кулаком Богу.

– Идеальных американских семей не бывает, Итан. Это миф.

– Наверное. Ты уже дочитала «Навсегда и другая ложь»?

– Почти, и здесь тоже все складывается не очень хорошо.

– Вот почему я оторвался от чтения. Нужен перерыв. – Он прерывисто вздохнул, то ли от усталости, то ли от отвращения, а может, от всего сразу. – И так понятно, что произойдет дальше… и чья это вина.

Эшлин обдумала его слова. Сначала у нее тоже было такое впечатление, но теперь она сомневалась. Отголоски обеих книг, когда она впервые к ним прикоснулась, пугающе похоже выражали смесь горечи и отчаяния. Люди могли солгать. Эхо книг – нет. И Белль, и Хеми искренне считали себя потерпевшей стороной, а это наводило на мысль, что в их истории есть нечто большее, чем известно на данный момент. Возможно, нечто такое, что и вовсе не удастся узнать.

Однако Эшлин не могла поделиться с Итаном своими соображениями по поводу эха.

– Или, может быть, нам только кажется, что мы понимаем, а на самом деле причина их расставания в чем-то другом.

– Думаешь, нас ждет что-то еще?

– Просто говорю, что у меня такое чувство, что это еще не все. Хеми любил Белль. Ради нее отказался от расследования истории, в которой он явно верил каждому слову. Я могу ошибаться. Возможно, этого было достаточно, чтобы Белль ушла – она определенно была в ярости, – но чутье подсказывает мне, что за этим стоит что-то еще.

– Почему ты так считаешь?

Эшлин колебалась, обдумывая ответ.

– Ты веришь в женскую интуицию?

– Да, пожалуй.

– Что ж, тогда остановимся на этом.

– Честно говоря, мне кажется, я уже узнал все, что хотел.

Эшлин уловила нотки категоричности в тоне Итана и отчасти его понимала. Он изначально не хотел в это ввязываться, а теперь узнал о своей семье такое, что у любого отбило бы охоту заглядывать в прошлое.

– Знаешь, я тоже чувствовала нечто подобное. Ясно, что счастливого конца не будет – они оба дают это понять с самого начала, – и все же я медлю, боясь узнать, что произойдет дальше. То есть я уже знаю, что будет… но не знаю, как они к этому придут. Однако я все-таки прочитаю. До конца.