– Не говори глупостей!

Как ни странно, при виде ее испуганного лица мне становится легче.

– Так ты не знала.

– Чего я не знала? Что за ерунду ты несешь.

– Разве? – смотрю на сестру, подмечая ее нервный взгляд и напряженную позу. – А вот я думаю, это не ерунда. И, полагаю, ты сама уже поняла. Она умерла совсем не так, как нам говорили, Сиси. Никакой это не несчастный случай.

Ей очень хочется все отрицать, отвергнуть как невозможное, и я практически готова пожалеть сестру. Мысль о том, что отец, которому она поклонялась и всегда стремилась угодить, способен на нечто столь ужасное, потрясает ее до глубины души.

– Конечно, глупышка. Нам всем известно, что она с собой сделала и почему. Ты же сама сказала, мать была больна. Но от правды никому не станет лучше, особенно если выяснится, что она пыталась это сделать уже дважды. Самоубийство – пугающее слово. Поэтому о нем не стали сообщать.

Я недоверчиво смотрю на нее. В моем присутствии это слово ни разу не упоминалось, однако Сиси явно что-то об этом слышала.

– Ты знала о других попытках?

– Поначалу нет, но потом… Сотрудники страховой компании все вынюхивали и задавали вопросы. Отец решил, что мне следует знать.