Она покачала головой:
– Не знаю, как говорить об этом с человеком, которому не плачу за сеансы психотерапии.
Итан крепче сжал ее пальцы.
– Может, просто начать с самого начала?
– Хорошо. – Она закрыла глаза и глубоко вздохнула. – Я говорила тебе, что моя мать, узнав о диагнозе, отказалась от лечения и решила умереть, но я опустила ту часть истории, где несколько месяцев спустя мой отец поднялся на чердак и застрелился, пока я праздновала свой шестнадцатый день рождения…
– О господи. Эшлин…
Она отвернулась, боясь, что если продолжит смотреть на него, то не сумеет договорить до конца.
– После этого я переехала жить к бабушке. Сменила школу и каждый второй четверг проводила на кушетке психотерапевта. Специалиста по семейным травмам. Научилась справляться с трудностями, переживать «здоровую скорбь», как они это называют. Со временем я приспособилась. Или, может, просто стала хорошо притворяться. Я не могла больше об этом говорить, поэтому делала вид, что со мной все в порядке. Окончила школу, поступила в университет. А потом встретила Дэниела.
Эшлин высвободила свою руку и встала, интуитивно пытаясь увеличить расстояние между ними. Она начала ходить по комнате, крепко прижав руки к телу.
– Все так стремительно произошло. Он умел ухаживать и был непревзойденным актером. Я влюбилась в каждую его черточку. Рассказала все о себе, познакомила со своими демонами. Дала ему возможность причинить мне боль – и он ею воспользовался.
– Студентка в твоем халате?
– Мэрибет, – тихо проговорила Эшлин. – Она была не первой, но стала причиной моего ухода. На следующий день я подала на развод. Дэниел не верил, что я доведу дело до конца. Когда я сказала, что не вернусь, он начал приходить к магазину и слоняться напротив витрин, наблюдая за мной с другой стороны улицы. Постоянно звонил и то умолял меня принять его обратно, то обзывал меня сукой. Написанный им роман все не продавался, и ему грозило увольнение из университета. Вся жизнь выходила из-под контроля. И естественно, Дэниел винил во всем этом меня.
– Пожалуйста, скажи, что ты вызвала полицию, когда он начал тебя вот так преследовать.
Вопрос заставил Эшлин поморщиться, как от боли. Она не вызвала полицию, но за последние три с лишним года не проходило дня без мучительной мысли: могло ли все закончиться иначе, если бы она это сделала?
– Нет. У него хватало проблем, и я не хотела все осложнять. Но я не могла вернуться, как бы плохо ему ни было. Однажды днем я позвонила ему и договорилась о встрече. Он решил, что я хочу все уладить, а вместо этого я вручила ему список того, как, по моему мнению, следует разделить наше личное имущество. Это стало последней каплей.