Эндрю едва обратил внимание на это саркастическое замечание.

– Ты ушла с работы?

– Возможно. – Помолчав немного, Лиззи пожала плечами: – Пока не знаю.

– Не понимаю. Как это можно не знать?

– Мы с Люком сегодня утром обсуждали, когда я вернусь. И наш разговор закончился не лучшим образом. – Лиззи вытянула шею, изображая, будто ее интересует темнеющее фиолетовое небо. – Давай поговорим о чем-нибудь другом, ладно? Как там Фред Гилмэн?

– Выглядит совсем развалиной, это уж точно. Но его трудно разгадать. Я спросил его насчет пожара и записки. Он, естественно, все бурно отрицал. Клялся, что вообще не имеет к этому отношения. А когда я назвал его лжецом, этот мерзавец буквально расплакался.

У Лиззи от удивления раскрылся рот.

– Он… погоди-ка… Ты сказал… расплакался?

– Плакал как дитя. Чес-слово, прямо слезы бежали по лицу.

Лиззи чуточку откинула голову назад, всматриваясь в Эндрю:

– Да ты, никак, его уже чуть ли не жалеешь?

– Пожалел бы, наверное, не имей я в голове картинки, как он держит перед тобой топор. Но в какой-то момент мне показалось, что он говорит правду. Он говорил, что со смертью Альтеи почувствовал облегчение – что ее смерть, дескать, означала, что все это наконец закончится. А еще он искренне ужаснулся, когда я обвинил его в поджоге. Может, конечно, он это сыграл – но как-то все же не похоже.

– Говоришь, ты ему веришь?

– Я говорю, что сам не знаю. Во-первых, перед нами два разных вопроса. Первое: причастен ли Гилмэн к пожару и к записке? А второе: способен ли он был поднять руку на собственных дочерей? И, сказать по правде, я не знаю ответа ни на один из них. Как я уже сказал, этого мужика трудно разгадать. То он весь кипятится и грудь выпячивает, говоря со мной, как большой человек – то вдруг в следующий миг превращается в сопливое и хлюпающее нечто. Единственное, что я уяснил точно: для этого типа твое присутствие здесь нежелательно. А еще он не хочет, чтобы к делу подключались копы. Когда я предложил вызвать полицию, он аж оцепенел от ужаса.

– Так и что теперь? Мы возвращаемся к началу?

– Да я бы так не сказал. Я ему ясно дал понять, что будет, если он хоть раз еще тебя побеспокоит. А еще я на обратном пути позвонил Роджеру и все ему изложил. Он согласен, что хотя сегодня Гилмэн и перешел черту, но ничто из того, что он сказал или сделал, не является противозаконным. Впрочем, говорит, что составить на это протокол совсем не повредит. Полиция пришлет кого-нибудь, чтобы с ним провели беседу, взяли показания, предупредили, возможно, чтобы держался от тебя подальше. Гилмэну это не понравится – но это уже его проблема.