Только тогда я повернулась и заметила дом. Не просто «дом» – скорее, огромный шале, засыпанный снегом. Удивительно, как я могла его пропустить!

– Ух ты! А ров вокруг есть? Я смотрю, у вас денег как у Скруджа Макдака!

– У нас нет подземелья, полного золотых монет, в которые можно нырять, точно в бассейн, если ты об этом, – уточнил он, беря оба наши чемодана.

В этот момент у него зажужжал телефон; Марко вытащил его из кармана и взглянул на экран.

– Это папа. Из-за снежной бури их самолет направили в Филадельфию. Повезло нам, что успели сесть до того, как разыгралась метель! В общем, все остальные приедут только завтра.

Знакомо. В моих любимых ромкомах такое случается сплошь и рядом.

– А дальше ты мне скажешь, что в доме всего одна кровать?

Он взглянул на меня с недоумением, а затем махнул рукой в сторону дома.

– Кроватей там… ну, примерно пятнадцать.

Теперь настала моя очередь говорить: «Не важно, забудь». Марко двинулся вперед, а я пошла за ним, стараясь ступать след в след: белоснежное покрывало оказалось не только прекрасным с виду, но и чертовски холодным. А я, жительница жарких краев, к такому не привыкла и оделась чересчур легкомысленно. У дверей Марко остановился и подождал меня.

– Что ж, надеюсь, ты готова ко всему. «Оставь надежду, всяк сюда входящий». У тебя немало шансов познакомиться с моей семейкой в худших ее проявлениях.

С этими словами он набрал ключ-код, открыл дверь – и я поспешно вошла вместе с ним, стараясь выкинуть из головы все недобрые предчувствия.

В доме тоже было холодно. Я стояла у стенки и дрожала, пока Марко пытался включить свет.

– Электричества нет, – сообщил он наконец.

– О? – Я придвинулась к нему поближе. – Неприятно.

– Ты же не боишься темноты?

Немного подумав, я ответила с достоинством:

– Не боюсь. Но вообще-то страх темноты – разумная адаптивная реакция, выработанная эволюцией.

Он рассмеялся.

– Сейчас позвоню прислуге. Они должны знать, что со светом.