– Ты автоматически решила, что это о Крейге, – закончил он.

Ну да. Уж очень хотела, чтобы у нас с Крейгом нашлось хоть что-то общее.

– Мой брат называет «Звездные войны» – «та шняга с говорящими мишками и лазерными мечами».

– О…

– Извини, что проткнул твой мыльный пузырь. Кстати: в камине горит огонь, а у меня с собой ноутбук. Не хочешь ли пересмотреть «Восхождение Скайуокера», еще раз проклясть финал и рассказать мне, что Бен Соло жив в Мире Между Мирами и ждет, когда Рей за ним вернется?

– Еще бы! – с энтузиазмом откликнулась я.

Марко показал мне гостевую комнату, где нам предстояло жить. Комната была роскошная, но безликая, словно номер в отеле. Мне подумалось, что такое место нам отвели не случайно. Что до меня, с гораздо большим удовольствием я поселилась бы в старой берлоге Марко, полной свидетельств его любви к «Звездным войнам». Подумать только, сколько раз он поддразнивал меня моим увлечением – а сам, оказывается, втайне его разделял!

Я положила чемодан на кровать, затем, набравшись храбрости, спросила:

– Зачем ты скрываешь эту часть себя? Прячешь фанатский реквизит, который когда-то любил?

Он пожал плечами:

– Папа считал, что это пустая трата времени и что мне нужно сосредоточиться на другом.

– Марко, просто наслаждайся тем, что приносит тебе наслаждение! – повторила я совет, однажды услышанный от него. – Особенно со мной.

В комнате было темно, и я могла ошибиться, но мне показалось, что Марко не сводит с меня жаркого, пристального взгляда. После секундного молчания он тяжело сглотнул и сказал:

– Пойдем вниз. Здесь холодно.

Мы вместе спустились по лестнице; по дороге я вспоминала, как он извинился за то, что «проткнул мой мыльный пузырь».

На самом деле Марко в этом неповинен: «пузырь» лопнул уже давно и без его участия.

«Мыльный пузырь» – хорошее определение моих чувств к Крейгу. Что-то легкое, радужное, порхающее – и такое бесплотное, что его унесет и самый слабый ветерок. А что я чувствую к Марко? Это огонь: чирканье спички, искра – и взметнувшееся пламя, голодное, ревущее, грозящее пожрать все на своем пути. Что мне делать с пламенем, что горит и горит, как будто никогда не погаснет?

Мыльный пузырь улетит – о нем и не вспомнишь. А огонь охватит, поглотит, переплавит – и, выйдя из огня, ты уже не будешь прежней.

И мой приезд в Вермонт уже не имел к Крейгу никакого отношения.

Я приехала сюда только ради Марко.