Смаргивая слезы, на одной ножке скачу в комнату. Обнимаю широкие папины плечи. Утыкаюсь носом в гладковыбритую щеку.
— Спасибо, папочка! Один ты меня понимаешь!
— Ты проводишь? — зыркает он на Олега.
— Да, конечно, — поднимается мой любимка. Недовольный ужасно. Ясное дело, у него свои планы. Потискаться, потом сходить на каток. А тут я как ворона заладила.
Практикум! Практикум!
До автобусной станции мы идем молча. Выяснять отношения и ссориться явно не хочется. А разговаривать настроения нет.
— Давай, — около автобуса нежно касается моей щеки Олежка. — Завтра днем приеду за тобой. По городу погуляем. В кино сходим. Как тебе план?
— Отличный! — обвиваю руками крепкую шею любимого. — Люблю тебя до неба, — шепчу наш пароль.
— И я тебя, — выдыхает Плехов. — До завтра, любимая, — отпускает меня с тяжелым сердцем.
И у меня самой кошки на душе скребут.
Сажусь на свое место, вытираю варежкой запотевшее окно. Машу Олегу, смаргивая непрошенные слезы. И как только автобус выезжает из нашего Вербного, открываю учебник. Ехать два часа. Успею подготовиться к практикуму.
Читаю про лимфодренаж и снова перечитываю. Вот что за голова у меня! Вечно все забываю.
Автобус, старенький допотопный уазик, чихает нервно, медленно тащится к трассе и, уже за поворотом, останавливается посреди дороги.
— Дальше не поеду. Поломался наш драндулет! — объявляет водитель и приказывает резко. — Выходите! Я сейчас его чинить буду.
— Да куда ж выходить? — возмущаются пассажиры. — Мы же замерзнем. Мороз на улице.
— Сейчас в Вербное рейсовый пойдет. Домой вернетесь. Завтра в город поедете, — вздыхает водитель. — У меня движок полетел. Сто раз говорил завгару…
Народ ругаясь выходит. Я тоже кладу учебник в сумку и спешу вслед за пассажирами. Вот только что делать, не знаю! Домой возвращаться не хочу и не могу.
«Нет!» — решаю упрямо.
Сейчас только два часа дня. Надо поймать попутку до города. Тут ехать осталось минут сорок. День. Светло. Мне ничего не угрожает. Деньги на проезд есть.
Отойдя чуть дальше от автобуса, поднимаю руку, ловя проходящие машины.