– Открой подарок, который я тебе привезла, – говорю я, указывая на обтянутый яркой бумагой прямоугольник, лежащий на десертном столе.
– Я собиралась потом…
– Забудь об этикете. Если в собственный день рождения ты не можешь делать что хочешь, то в чем вообще смысл праздника? К тому же я старая женщина, и мне позволено пренебрегать правилами. Я разрешаю тебе открыть один из подарков – мой – раньше положенного срока.
Марисоль смеется.
– Мне кажется, любительницей правил ты и в молодости не была.
– Потому что жизнь слишком коротка. Открывай, – говорю я, подталкивая Люсию.
Она разрывает обертку, и из бумаги показываются карие глаза, блестящие иссиня-черные локоны, шелк платья и бриллианты, стекающие с шеи, как капли воды.
– Какая красота! – говорит Люсия.
– Я купила этот портрет на аукционе несколько недель назад. Я бы даже сказала, отвоевала. Он висел в нашем доме в Мирамаре, так что ему пришлось попутешествовать. Был еще и другой портрет – ее мужа.
– А кто эта женщина? – спрашивает Марисоль.
– Изабелла Перес. Старейшая наша прародительница, о которой мы что-то знаем.
– Это она вышла замуж за корсара? – спрашивает Люсия.
– Да. В середине восемнадцатого века. В Испании ее посадили на корабль и отправили на Кубу, чтобы там она стала женой человека, которого никогда не видела.
– Невообразимо! – произносит Марисоль задумчиво. – Бесстрашная, наверное, была девушка. Или наоборот, напуганная.
– Мне всегда очень нравился этот портрет, – говорю я. – Твоя бабушка была увлечена корсаром, а я чаще думала о женщине, которая оставила все, что было ей знакомо: дом, семью – и отправилась за океан.
Люсия целует меня в щеку.
– Чудесный подарок, спасибо.
– Я рада, что тебе понравилось.
– А кто забрал портрет из нашего гаванского дома? – спрашивает Марисоль.
– Понятия не имею. В итоге он оказался в одном поместье в Вирджинии. Хозяин умер, имущество пустили с молотка. Может, родственники что-то и знают. Я пыталась их осторожно порасспросить, но ничего не добилась. Главное, теперь картина там, где ей и место. Где ее дом.