За прошедшие годы они, естественно, несколько раз встречались.

В их мире было невозможно совершенно потерять друг друга из виду. Но между ними всегда было расстояние – понимание того, что они идут разными дорогами.

Прочел ли он большую журнальную статью о ней? Следил ли за развитием ее юридической карьеры? За процессами, на которых она выступала как правозащитник? Интересовался ли он другой стороной ее жизни – той, что протекала в тени, отражаясь в засекреченных отчетах на его сенаторском столе?

Он часто появлялся на экране телевизора, пока не подал в отставку: это произошло лет десять назад. Альбом, спрятанный у нее в гардеробной, заполнен газетными вырезками о нем. Страницы истрепались от частого перелистывания. Светская хроника рассказывает ей о жизни его детей: не зная их лично, она относится к ним с нежностью, потому что они – его.

– Давно ждешь? – спрашивает она, и собственный голос, напитанный чувством, режет ей слух.

– Не очень, – улыбается он лукаво, понимая, что речь идет не только о сегодняшнем вечере.

Он состарился благородно – как вино изысканной марки. Может, это и не совсем справедливо, что время так пощадило его красоту. Но, пройдя свой путь, она твердо усвоила одну истину: жизнь редко бывает справедливой. Жизнь есть жизнь.

Она подходит ближе, и любовь, которой светятся его глаза, заставляет ее сердце биться.

– Мне тебя не хватало, – говорит она, когда расстояние между ними сокращается настолько, что можно услышать легчайший вздох.

– Мне тебя тоже.

Он протягивает к ней руку, гладит волосы, скользит кончиками пальцев по щеке, и, хоть ее кожа уже не молода, время перестает их разделять. Они снова стоят, как раньше, на балконе под лунным небом Палм-Бич.

Они не могут друг на друга насмотреться. После такой долгой разлуки просто оказаться рядом – наслаждение, которому невозможно противостоять.

– Смерть Фиделя наконец-то принесла тебе спокойствие? – спрашивает он ее.

– Я на это рассчитывала. Думала, победа будет такой сладостной… Только, конечно, я не знала, что ждать придется так долго.

– Но ты все же была счастлива?

Она улыбается.

– Была.

– Я рад этому. И рад, что время к тебе милостиво.

– Да, на время я не в обиде. – Она глубоко вздыхает. – Я очень огорчилась, когда узнала о твоей жене.

Некролог появился в газетах Палм-Бич полгода назад.