– …В честь семьи Агирре с «Островом фейжоады»! Поздравляю с победой в конкурсе этого года.

Зрители разражаются аплодисментами. Победил необычный горшочек с фейжоадой и гарнирами. И я чувствую, как мое сердце опускается до самых кончиков пальцев ног.

Я потерпела неудачу.

После всего… После того как я так долго лгала маме, я хотела, так хотела показать ей сегодня, что со мной все будет в порядке. Что у нас все будет хорошо. Но я потерпела неудачу. И теперь у мамы и доньи Эулалии не останется другого выбора, кроме как продать пекарни. Мы уходим со сцены, но зрители не перестают аплодировать. Овации продолжаются, и, к моему большому удивлению, я понимаю, что взгляды людей устремлены на нас.

– Что происходит? – слышу я свой вопрос, но мой голос звучит отдаленно, заглушаемый их аплодисментами.

– Лари, – Педро слегка сжимает мою руку, – они аплодируют нам.

Судья, которая первой брала у нас интервью, нажимает на микрофон.

– Я просто хочу сказать, что Гастрономическое общество полностью поддерживает борьбу этих детей и их соседей с хищнической сетью супермаркетов. Возможно, они и не выиграли сегодняшний конкурс, но они завоевали наше восхищение. Мы поддерживаем семейный бизнес.

Мои ноги немеют. Я чувствую, что могу упасть, но на мое счастье Педро держит меня за руку.

Наконец мои глаза находят маму.

И я понимаю, что она аплодирует громче всех.

50

50

ЧЕТВЕРГ, 23 ИЮНЯ

В суматохе попыток уйти со сцены один из судей просит разрешения поговорить с нами наедине.

Мы толпимся в аудитории, ожидая вместе со своими семьями, но теперь Педро и я столкнулись с последствиями того, что назвали наше блюдо в честь наших бабушки и дедушки. Мама и донья Эулалия снова набрасываются друг на друга, и похоже, они близки к тому, чтобы превратить стычку в физическую драку.

– Имя моего отца не должно быть связано с именем твоей матери! Это возмутительно! – кричит на маму донья Эулалия.

– Почему ты говоришь так, будто это было мое решение? – огрызается мама.