Я сильно в этом сомневалась, так как всю дорогу от аэропорта мчалась, высунув язык, но все равно поблагодарила:

— Спасибо.

В Филадельфии в июле было невероятно жарко и влажно, поэтому я собрала волосы в пучок и сменила свой обычный костюм на простое легкое платье.

Впервые за два месяца я не работала. Сегодня я была зрителем.

— Которая из них его? — спросила я, когда мы проходили мимо гримерок. — Ладно, неважно. Эй, Крис!

— Зои! — Крис заключил меня в медвежьи объятия.

Я обратила внимание, что в коридоре не толпились фанатки и спросила:

— Никсон остался без поклонниц или они пошли шоу посмотреть?

— Теперь он никому не позволяет тут стоять. Раздает автографы. Кроме него доступ в гримерку есть только у Брэда.

— Брэд? — я поглядела на Монику.

— Новый стажер Никсона, — ответила она с улыбкой, — а я — ассистент Итана.

— Отлично! Вижу, ты растешь.

Я вошла в гримерную Никсона и сделала глубокий вдох. На туалетном столике стояли две пустые банки из-под апельсиновой газировки, а на подлокотнике дивана лежала его любимая футболка. Я провела пальцами по мягкому хлопку.

Прошло три месяца. Время узнать, выполнил ли он свое обещание, или ему надоело проводить ночи в одиночестве, и он нашел себе компанию. Сердце зашлось при мысли о такой возможности. Надо было предупредить Никсона, что приеду, и дать ему шанс отговорить меня от этого.

— Готова? — крикнула Моника из коридора.

— Да.

С каждым нашим шагом к сцене сердце колотилось все быстрее. Когда добрались до кулис, Моника протянула мне затычки для ушей.

Дыхание перехватило, когда я наконец увидела сцену и Никсона

Он все еще был в рубашке, что удивительно: обычно к концу шоу Никсон ее снимал. Он был полностью погружен в музыку, и выглядел невероятно хорошо, а выражение его лица…