Глаза Кэсси затуманиваются, голос срывается:

— Уильям винил себя за то, что не смог сделать больше. Что не смог ее спасти.

Мои собственные глаза заволакивает вуаль. Я представляю, каково это — знать, что пока ты наслаждался университетской жизнью, твоя мама угасала.

— Он не должен был чувствовать себя виноватым, — продолжает Кэсси. — Никто не должен нести такую ношу. Если честно, я даже не виню отца. Я не хочу, чтобы кто-то любил меня и оставался рядом лишь для того, чтобы я выжила. Но Уильям не может это отпустить. Он до сих пор винит себя за то, что его было недостаточно для нее. И что недостаточно для меня. Он ненавидит то, что все долги, которые мы накопили во время болезни мамы, легли на меня после ее смерти. Так как родители не были женаты, ни Уильям, ни его отец не несли за меня никакой юридической ответственности. А Уильям чувствует за это огромную вину. Что бы я ни говорила, это чувство в нем не ослабевает. Поэтому он так обо мне заботится. Поэтому хочет быть за все ответственным. Хочет отдать мне все, пока я еще жива.

Слеза скатывается по моей щеке. Как я могу его винить? Даже я, едва зная Кэсси, хочу, чтобы у нее было все. И сердце разрывается от того, что Уильям считает, что его недостаточно, — только потому, что он не всемогущ. И в то же время я осознаю, каким чудом было то, что он открылся мне. Мне, человеку, которого он боялся подвести.

Мне, той, кто сбежала при первой же возможности.

— Он боится, что станет таким же, как его отец, — говорит Кэсси, и каждое ее слово бьет в самую суть. — Он боится, что, если полюбит человека, его любви будет недостаточно. Вот почему я за него волнуюсь не меньше, чем он за меня. Боюсь, что он будет слишком занят тем, чтобы делать кого-то счастливым, и потеряет себя. А ведь двое не должны растворяться друг в друге до такой степени.

Я внимательно изучаю ее настороженное лицо.

— Ты говоришь это как предупреждение?

Она качает головой:

— Я спрашиваю, насколько сильно ты им дорожишь. Одно дело — любить. Совсем другое — если он для тебя просто мимолетное увлечение.

Меня передергивает от самой мысли, что Уильям — просто мимолетное увлечение. Но при этом сердце замирает и учащенно бьется от одной только мысли, что я могла бы его полюбить. Оно трепещет.

И на этот раз меня это не пугает.

Это не напоминает мне об истории с Деннисом Фиверфортом.

Потому что это чувство связано не с пустыми словами и иллюзиями.

Оно связано с человеком, который сказал, что мои слова красивы.

С тем, кто спал в кресле у моей постели, когда я напилась до беспамятства.