Он делает долгий выдох.

– Да, что-то вроде того.

– Если подумать, то это просто обалденно, – говорит Моцарт. – У меня действительно все эти три года не было кошмаров, так что… спасибо, Джуд.

Я замечаю, что эти ее слова важны для него, вижу, как слегка расслабляются его плечи, как немного разжимаются его зубы, когда до него доходит, что никто больше не нападает на него. Мы просто пытаемся понять.

– Когда ты забираешь кошмары, куда они уходят? – спрашивает Эмбер, и в кои-то веки в ее тоне нет обиды на весь мир. – А только любопытство.

– Плевать, куда ты их деваешь, – бросает Моцарт. – Я хочу знать, как ты можешь это делать, если твои магические способности заблокированы. Так что это должно быть просто невозможно.

– Мои магические способности невозможно заблокировать.

– В самом деле? – удивляется Эмбер, выпучив глаза. – Значит, твои магические способности всегда были при тебе?

– А нам ты так ничего и не сказал? – Похоже, Моцарт так же удивлена этим фактом, как и тем, что он всегда сохранял свою магическую силу.

– Я не знал, как это сказать, – досадливо отвечает он. – Для всех вас это значит очень много, и мне казалось, что, с моей стороны, было бы свинством хвастаться этим.

Секунду она думает об этом – как и все наши, – а затем Саймон пожимает плечами.

– Вообще-то, если честно, ты и раньше, бывало, вел себя по-свински, так что ты можешь понять нашу растерянность.

Джуд закатывает глаза, остальные смеются, и, похоже, кризис разрядился.

– Хотя все это и интересно, – внезапно вступает в разговор Иззи, говоря тоном, показывающим, что на самом деле это совсем не так, – ничто из этого не приближает нас к пониманию того, почему гобелен сделался неисправным.

Должно быть, призраки явились из-за того, что происходит на пляже, потому что они толпятся вокруг меня, ища внимания. Я пытаюсь их игнорировать, но делать вид, что я их не замечаю, становится все труднее и труднее.

– К тому же ничто из этого не объясняет, почему этот гобелен хотят заполучить Жаны-Болваны, – говорю я.

– Или почему Клементина вдруг начала в одно и то же время видеть настоящее, прошлое и будущее, – добавляет Луис.

– Все это тут ни при чем, – уверенно отзывается Джуд. – Гобелен не имеет ко всему этому никакого отношения. С его помощью я просто фильтрую кошмары, чтобы они могли вернуться обратно в поднебесье прежде, чем опять просочиться в наш мир.

– Но должно же быть что-то, что ты упускаешь, – возражает ему Саймон, вид у него такой же раздраженный, как и у Джуда. – Расскажи нам обо всех деталях этого процесса. Возможно, мы сможем отыскать ответ, если ты объяснишь нам его поподробнее.