Я смотрю на эту отметину как завороженная, пока Джуд не трет свою челюсть и веревка опять не скрывается под его футболкой. Как же получается, что он теряет над ними контроль, если они так легко подчиняются ему?

– Для этого их слишком много. Я храню их, а затем – когда их становится слишком много – они превращаются в чудовищ. Вот эти чудовища и переносятся на гобелен. – Он замолкает и качает головой. – Чудовища под кроватью – это не просто детские выдумки. Это воплотившиеся кошмары.

Его слова взрываются во мне как бомба, когда их смысл доходит до меня.

– Ты хочешь сказать, что чудовища в зверинце – змееподобное чудище, тварь, похожая на огромного кальмара, и криклеры – находятся там из-за тебя?

Я почти выкрикиваю последние слова, потому что ничего не могу с собой поделать. Несколько лет моей жизни эти твари мучили меня, и все это мне ужасно не по вкусу.

Теперь понятно, почему они не атаковали его. Как-никак он их создатель.

От этой мысли меня пробирает дрожь.

И, похоже, в своем неприятии этого я не одинока.

– Постой, постой, мистер Франкенштейн, – говорит ему Луис. – Выходит, ты создаешь монстров, которые регулярно пытаются прикончить девушку, по которой ты сох последние три года, и тебе никогда не приходило в голову, что эту систему, возможно, надо поменять?

– Луис! – Я сердито смотрю на него, как бы говоря: – Какого хрена?

– Что ты так смотришь на меня? – Он обиженно вскидывает ладонь. – Ты можешь злиться на меня, Клементина, если тебе того хочется, но я просто называю вещи своими именами. Все эти три года не он помогал тебе в этом чертовом подвале. И не он все это гребаное время латал тебя после твоих визитов туда. Так что да, я чертовски зол на него из-за того, что он сделал с тобой.

Сперва Джуд ничего не говорит, но, когда он поворачивается ко мне, я вижу в его глазах раскаяние и чувство вины. Он сжимает зубы, и к этим чувствам прибавляется мука.

– Прости, – наконец шепчет он.

И тут я понимаю то, чего не понимает Луис, – что Джуд не оставлял меня одну, во всяком случае, не так, как это себе представляет мой лучший друг. Очень часто в те дни, когда я кормила криклеров, он приходил туда тоже, только до меня.

Потому что я невольно вспоминаю, как часто видела какую-то тень, мчавшуюся по темному коридору, или черное худи, скрывающееся за углом. Тогда я думала, что мне это либо чудится, либо это призрак, но все это время это был Джуд. Так что я была не одна.

Неудивительно, что бывали дни, когда у криклеров уже имелись полные миски еды и воды. Их наполнял Джуд, чтобы это не приходилось делать мне – и чтобы я получила только один или два укуса вместо обычного десятка или около того. А я ни о чем и не подозревала.