Тем временем Жан-Жак огибает диван спереди и хватает гобелен. И сразу после этого исполняет короткий победный танец прямо у нас на глазах.

За каким чертом этим малым понадобился этот гребаный гобелен?

Я молюсь о том, чтобы это было единственным, чего они хотят, чтобы они взяли гобелен и ушли.

Мы сможем отыскать их позднее. Я просто не хочу, чтобы они причинили ей вред. Я на своем собственном горьком опыте убедилась, насколько они мелочны и мстительны, а Иззи уже не раз выставляла их дураками. Если они решат, что хотят расквитаться с ней прямо сейчас, дело будет дрянь.

Пока мы с Джудом приближаемся к ним, Жан-Люк достает из своего худи нож и с силой проводит его рукояткой по всей длине руки Иззи. Она и бровью не ведет, даже когда он поворачивает нож и проводит лезвием по ее коже.

Я не могу сказать того же самого о себе, когда узнаю в этом клинке один из ножей, который она вчера вогнала в учебный стол Жан-Люка. Похоже, он в своей мелочности желает ей отомстить.

Учитывая царящий вокруг нас хаос и тот факт, что внимание Дэнсона отвлечено, мне очевидно, что это идеальный момент для нападения.

Я ускоряю свой бег, но Джуд все равно добирается до них на секунду раньше.

– Отпусти ее говнюк, – рычит он, перемахнув через диван, чтобы смотреть Жан-Люку и Иззи в глаза.

К тому времени, когда диван обегаю я, Жан-Люк уже передвинул нож к горлу Иззи.

– Должен признаться, что мне всегда было любопытно, – говорит он, прижав лезвие к коже Иззи достаточно глубоко, чтобы на ней выступила капля крови. – Любопытно, кровят ли вампиры так же сильно, как другие сверхъестественные существа, или же в их крови содержится тот же коагулянт, что и в их слюне. – Он вдавливает лезвие чуть глубже. – Тебе не кажется, что сейчас самое подходящее время, чтобы прояснить этот вопрос?

– Ты это серьезно? – спрашивает Иззи. – И откуда ты только берешь свои реплики? Из комедийных ужастиков? – А затем она зевает. На самом деле зевает в то время, как опасный придурок, имеющий на нее зуб, прижимает к ее горлу нож.

– Иди ты в жопу! – рычит Жан-Люк и резко прижимает ее затылок к спинке дивана. И одновременно вжимает лезвие ножа еще глубже в ее горло, так что из пореза начинает обильно течь кровь.

– Не причиняй ей вреда! – кричу я, вытянув вперед руки ладонями вперед, чтобы показать, что я не представляю угрозы.

– Не тебе говорить, что мне делать, Клементина, – произносит он нараспев, от чего по спине у меня пробегают мурашки. Потому что внезапно он начал говорить так, будто он не совсем вменяем.

– Отлично. Тогда я скажу тебе, что делать, – говорит Иззи, и голос ее звучит скучающе и монотонно. – Отпусти меня, не то пожалеешь. – Но затем ее взгляд встречается с моим, и я вижу в нем озорство, которого не понимаю. Во всяком случае, пока она не продолжает: – Это же моя реплика, не так ли? Или мне надо умолять большого злого мужика не причинять мне вреда? – Она произносит эти последние слова тонким детским голоском и даже хлопает ресницами для пущего эффекта. – Пожалуйста, пожалуйста, я так боюсь.