Кроме Реми, который выходит вперед и осторожно прикладывает пальцы к горлу Иззи.

– Этот порез не выглядит таким уж опасным, но нам, пожалуй, стоило бы все-таки перевязать его.

– О, я тебя умоляю. – Она закатывает глаза. – Мне доставалось и похуже от моего доброго старого папочки, когда он бывал мною недоволен.

Больше она ничего не говорит, но, если учесть, что она только что убила человека и не испытывает по этому поводу никаких эмоций, можно сделать вывод, что прежняя ее жизнь была ох какой несладкой.

Джуд поворачивается к Жан-Жаку, который стоит, потрясенно уставившись на тело Жан-Люка, и выдергивает гобелен из его рук.

– Убирайся отсюда, – рявкает он.

Жан-Жак кивает, пятясь, но прежде, чем он успевает по-настоящему отодвинуться, прямиком к нам летит Жан-Поль, за которым сразу следует Жан-Клод. Их крылья машут вдвое быстрее, чем обычно, их лица искажены яростью, и Жан-Поль вопит:

– Ах ты гребаная сука! – обращаясь к Иззи.

Ее брови взлетают вверх, губы изгибаются в грозной улыбке, явно говорящей о том, что Жан-Жак может стать единственным из Жанов-Болванов, который останется в живых. Если ему повезет. Поэтому-то, когда рука Иззи еще крепче сжимает рукоять ножа, я бросаюсь вперед и становлюсь перед ней.

– Вам, ребята, лучше убраться…

Жан-Жак с силой бьет меня ногой в голову, и я отшатываюсь назад, а из глаз у меня сыплются искры. Джуд прыгает вперед, хватает темного эльфа в воздухе и всаживает свой огромный кулак прямо в середину его лица. Этого хватает, чтобы Жан-Жак свалился в полной отключке.

Через пару секунд Джуд делает то же самое и с Жан-Полем и бросает обоих темных эльфов, пребывающих без чувств, рядом с мертвым телом Жан-Люка. Затем поворачивается к Жан-Клоду, поднимает обе брови – и этого достаточно, чтобы тот торопливо убрался.

Когда он удаляется, все наши на несколько секунд замирают, чтобы переварить то, что произошло.

Я понимаю, что это было оправданно – насколько вообще может быть оправданно лишение человека жизни.

Но Жан-Люк мертв. И Иззи убила его так, будто это было самым простым делом на свете.

Я не знаю, как относиться к этому, и это несмотря на то, что я со всех сторон окружена смертью. Единственное, что мне остается делать, – это смотреть на версию Жан-Люка, относящуюся к прошлому, стоящую над его нынешним все еще кровоточащим телом и почему-то до сих пор самодовольным лицом.

– Ты в порядке? – спрашивает Джуд. Голос его тих и взволнован, и он с тревогой вглядывается в мое лицо.

– Да, конечно, – отвечаю я, потому что так оно и есть, хотя у меня и раскалывается голова.