О, а вот и жандармерия! Проверив мои документы, в участок они меня не забрали. К блюющим туристам тут у них особое отношение что ли? Или все такие благосклонные из-за приближения конца ещё одного года? Они попросили не нарушать «общественный порядок», иначе в следующий раз простым предупреждением всё не ограничится. Я пообещал впредь не показывать слёзы на публике, раз в Париже так не принято, и не изрыгать еду из не предназначенной для того дырки. Моей циничной шутки они не оценили, но предложили проводить до ближайшей станции метро. Я отказался, дорогу, кажется, ещё в состоянии перейти сам.

28

Очнулся я в больничном коридоре. Повсюду воняло спиртом и болезнями. Как я здесь оказался, я не помнил. Попытался подняться с неудобной кровати-каталки, но меня тут же кто-то осадил из-за спины, что-то сказав на французском. Столь резкое движение отозвалось звоном в ушах. В глазах вновь потемнело.

Когда очнулся во второй раз, меня катили по коридору, заставленному койками с больными. Краем глаза заметил пару переполненных палат, из которых эхом разносился глубокий грудной кашель. Потом меня завезли в одну из этих палат, потеснив остальных пациентов. На мои вопросы «где я», «что со мной» и «что они собираются делать», я так и не получил вразумительных ответов. Тогда я собрался силами, поднялся, вышел в коридор — кроме пациентов, брёвнами разложенных вдоль зелёных стен — никого. Блок медсестёр пустовал. На стойке лежали еловые ветки и мишура. Свалился на стул напротив. Через какое-то время пришла медсестра и потащила меня обратно в палату. Я запротестовал, стал сопротивляться, спрашивая, где моя куртка и документы.

Куртка обнаружилась на койке в палате. Документы — на месте, а вот деньги и банковские карты пропали. Попросил позвать врача, но и тот по-английски не говорил. Он попросил не волноваться и выполнять указание медсестёр. Позже меня повели в рентген-кабинет. Сделали снимок лёгких. «Всё плохо», — только и смог я понять.

К вечеру температура поднялась до критической отметки, я не соображал, что происходит вокруг. Смотрел на облупившуюся штукатурку потолка, пытаясь сделать хоть вдох, но отчего-то не получалось. Тело затрясло в конвульсиях. Задыхаясь, начал шлёпать ладонью по стене, подзывая хоть кого-нибудь. Разум вновь накрыла темнота.

29

В сознание я пришёл уже почему-то в машине скорой помощи. Напротив сидели две девушки в синих куртках с логотипами госпиталя и красными крестами.

— Куда вы меня везёте? — пробормотал я. Не уверен, что они даже расслышали вопрос.

— Не волнуйтесь, — ответила одна из девушек, положив ладонь мне на лоб.