Он не выключал бра почти до самого света. Чтобы не только осязать, но и видеть. Она крепко спала, вряд ли понимала, что он кончиками пальцев обрисовывал ее черты. Легко, невесомо. А потом, когда небо за окном начало сереть, попытался все-таки отрешиться, хоть немного подремать до утра. Выходило скверно — проваливался в черную яму и просыпался. Чтобы снова видеть умиротворенное лицо на соседней подушке, теперь уже при свете дня.

За завтраком привычно подшучивал. Лез целоваться.

И уже знал, что нужно сказать. Решение пришло само собой, стоило ей открыть глаза и хриплым со сна голосом произнести: «Привет». Это было единственно правильное, единственно верное. Потому что правда все равно всплывет. Отвоевать несколько дней или месяцев, чтобы прийти к тому же?

Лучше уж от него. Она всегда была честна с ним. Теперь его очередь.

Нет, не сейчас. Ей в рейс. Ей нужно сохранить это спокойствие по крайней мере до возвращения домой. Сейчас нельзя. Но когда вернется, потом… ему придется. Ему придется упасть в эту яму наяву.

А вместо этого сейчас он смеялся с ней хором и спрашивал, класть ли ей горчицу.

— Майонез! — командовала она.

— От майонеза щеки растут!

— Тебя беспокоит?

— Мое дело предупредить, — ответствовал Парамонов и щедро приправлял ее бутерброд означенным соусом. — Меня твои щеки вполне устроят. И меньше шансов, что твой Игорёк к тебе приставать будет.

— Он не мой, — вскинулась Ксения и озадаченно посмотрела на него. — Глеб!..

— Что? — он поднял брови и деланно удивился. — Я ревнивый!

— Да нет у меня с ним ничего!

— А я знаю! Но нехрен ему пялиться на твои щеки!

— У тебя на работе наверняка гораздо больше пялящихся! — возмущенно выпалила Ксения и зло откусила большой кусок бутерброда.

— А хочешь, я буду носить маску? — совсем развеселился он.

— Нет, — пробурчала она с набитым ртом. — Судя по общеизвестным данным, это лишь повысит твою популярность.

— Каким еще данным?

— Художественным, — рассмеялась Ксения.

— Ксёныч! Ты в детстве книжек перечитала!