— Я привезла с собой разработки моей коллеги, доктора Сьюзи Драм, как раз касательно этого вируса, надеюсь, это поможет нам разобраться.

— Доктор Хуанг, — из наушников послышался встревоженный голос Сэма, который прошел дальше по коридору и застыл возле одного из боксов, — кажется, этот пациент мертв.

Мы прекратили наш разговор, и подошли к Сэму. За стеклом я увидела неподвижно лежащего мужчину с широко распахнутыми глазами и приоткрытым ртом. Кардиомонитор показывал асистолию. Пульса не было. Давление упало. Он действительно умер.

Доктор Хуанг поднесла руку к небольшому монитору рядом со стеклом и включила его. На экране появилась таблица с китайскими иероглифами. Она посмотрела на часы и внесла в таблицу запись.

— Это электронные карты пациентов. Я вношу время смерти. Сейчас сюда прибудут работники лаборатории, чтобы забрать тело.

— Что будет с освободившимся местом? — спросила Марго.

— В клиниках города своей очереди дожидаются более пятидесяти человек. Но у проекта закончилось финансирование. Мы не можем больше никого принять. Здесь будет пусто.

Сэм был прав. Им действительно нужны наши деньги. Я отошла от бокса с отошедшим в мир иной мужчиной и вернулась к мальчику. На его щеках блестел здоровый румянец, не было заметно истощения или болезненного цвета кожи. Если бы не эти слепящие белизной стены, не серое больничное белье, ни прозрачные провода капельниц — его можно было бы принять за обычного спящего ребенка.

— А что с этим ребенком?

— Мальчик родился под счастливой звездой. Его лимфома приказала долго жить, и мы держим его здесь исключительно с целью переждать инкубационный период вируса. Он не должен стать ходячим бактериологическим оружием после выписки.

— Но почему он спит днем? — спросил Сэм, — раз уж он идет на поправку, почему бы не дать ему возможность посмотреть телек, съесть пудинг, или поиграть в Плей Стейшн?

— Инкубационный период сопровождается сильным болевым синдромом. Тех пациентов, которым повезло и у которых вирус не вызвал бурный рост раковых клеток, мы специально вводим в медикаментозную кому.

Дверь за моей спиной протяжно заскрипела и открылась. Я вздрогнула и обернулась. В коридор вошли несколько сотрудников лаборатории в таких же защитных костюмах и со странной каталкой, напоминающей металлический гроб на колесах.

— Что это? — удивленно спросил Сэм.

— Это устройство позволяет нам перевозить умерших без дополнительных мер защиты. Как я говорила, вирус очень опасен, сохраняет жизнедеятельность еще несколько часов после смерти носителя.

— Невероятно… — вырвалось у меня, — у меня такое чувство, что я попала куда-то на луну в секретную лабораторию по производству нового поколения бактериологического оружия.