Клим положил походную лабораторию на верхнюю полку.

— Софья Карловна, я забыл спросить: должен ли джентльмен нести заплечный мешок своей дамы?

У него еще хватало сил на шуточки!

— Ну что вы такое говорите? — рассердилась графиня. — Джентльмен ничего не должен носить за дамой, кроме одной-двух книг или изящно упакованной коробки конфет. Все остальное за джентльменом носит прислуга.

— Значит, все в порядке, — с облегчением сказал Клим, помогая Нине снять заплечный мешок. — Кайзера жалко: Любочка, наверное, снимет его с довольствия — в отместку за наши прегрешения. А курочку Рябу съест.

— Ох, помолчите! — взмолился Саблин.

В девять поезд никуда не отправился. Еще два часа сидели тихо — опустошенные, помертвевшие. По крышам бегали красноармейцы, за стенкой кто-то орал на проводника.

Наконец раздался свисток паровоза, лязгнули двери, состав дернулся, и мрачные корпуса депо поплыли мимо.

— Котлеты — сто рублей штука, белая лепешка — сорок рублей штука, стакан кипятку — два рубля, — сказал проводник, сунувшись в купе.

2

2

Когда-то можно было вечером сесть на поезд в Нижнем Новгороде, а на следующий день прибыть в Москву.

Поезд особого назначения на следующий день прибыл в Доскино — на вторую станцию от вокзала. Что происходило в таинственных железнодорожных сферах, не мог разобрать даже командир полка из соседнего купе — человек крайне серьезный. Были опробованы все меры вплоть до угроз расстрела, но ни матерщина, ни револьвер, направленный в лоб машиниста, не помогали.

— Что я сделаю, если воинские эшелоны вперед пропускают? — огрызался начальник поезда.

Оставалось одно — смотреть, как тянутся мимо теплушки с новобранцами. На вагонах надписи: «Все на борьбу с Деникиным!» Солдаты сидели в раскрытых дверях, за ними виднелись головы, головы, головы…

— Пушечное мясо… — шептал Саблин.

До Москвы добрались через неделю. Там узнали, что Добровольческая армия Деникина взяла Полтаву, Кременчуг и Екатеринослав и начала наступление на Киев и Одессу.

Три недели ушло на то, чтобы выбить пропуска в Центральном управлении военных сообщений — выданная Осипом бумага к тому времени устарела. Насмерть перепуганные служащие говорили, что ничего не понятно, что положение на фронте ежедневно меняется и связь с Курском то есть, то нет.

Наконец разрешение было получено. Снова поезд; в соседнем купе ехали молодые красные командиры, только-только окончившие курс. Саблин приглядывался к ним — крестьянские парни, гордые тем, что партия возлагает на них большие надежды. Аккуратно одетые, скромные, в головах — большевистские лозунги пополам с квасным патриотизмом. Поговорить бы с ними по-хорошему, дать время подумать и сделать осознанный выбор…