— Не будем брать проводника! Он нас заманит в ловушку и убьет. Или сдаст красным.

— Главное, достать карту, — настаивала Нина. — Если будет хорошая карта, мы и сами разберемся…

Саблин едва сдерживал себя:

— Если карту найдут, то сразу догадаются, что мы затеяли!

Софья Карловна ничего не предлагала, волновалась больше всех и пила захваченные из дома успокоительные капли.

Улеглись вконец растревоженные. Саблин прислушивался к стуку колес и без конца думал: «Удастся прорваться или нет?» Он закинул руки за голову: от подмышек давно не стиранной гимнастерки несло потом — запахом живого тела. Пока еще живого.

Колыхались занавески, тихо побрякивала эмалированная кружка, оставленная на столе.

Внезапный стук в дверь:

— Всем подняться! Проверка документов!

Варфоломей Иванович так резко вскочил, что ударился головой о багажную полку.

Графиня зажгла огарок, поставленный в консервную банку.

— Что там? — спросил Клим.

— Не знаю… Наверное, опять дезертиров ловят.

В соседних купе зашевелились. Проводник ходил по коридору:

— Товарищи, поторапливайтесь!

Саблин спустился вниз, сел рядом с Софьей Карловной. Она накрылась накинутой задом наперед шинелью: во время проверок ее всегда бил озноб.

Клим приоткрыл дверь и выглянул наружу:

— Да тут целый съезд солдатских депутатов! Варфоломей Иванович, давайте документы.

Саблин сунул ему истрепавшиеся бумаги. Дверь отъехала в сторону.

— Здесь у нас агитаторы, — сказал проводник, обращаясь к кому-то в коридоре.