— Майкл?..

Джеймс вышел из-за маяка, держа бутылку за горлышко.

— Ну и как тебе было наблюдать за этим со стороны? — спросил Майкл, повернув к нему голову. — Интересно было?

Джеймс шагнул ближе.

— О чем ты?

— Об этой истории. Он Питере. О тебе. Странная форма эксгибиционизма, Джаймс. Рассказать всему миру о том, чего тебе хочется больше всего на свете. Каково тебе было смотреть на нас?.. Это ты должен был быть на его месте.

— Нет, не я, — тихо сказал Джеймс.

— Нет, ты! — яростно сказал Майкл.

Чувства, которые минуту назад, казалось, растворились в горечи и пустоте, вдруг вспыхнули, как огонь на вершине башни. Все разом.

— Ты, — уверенно повторил Майкл, выпрямляясь и разворачиваясь к нему. — Неужели тебе не хотелось побыть на его месте?.. Здесь, — он кивнул на дверь. — Там. Всю дорогу. Хотел бы узнать, каково это?..

— Майкл, не надо, — тихо сказал Джеймс.

Майкл схватил его за руку, подтянул к себе, жадно взглянул в лицо.

— Надо.

— Нет…

— Ты сам сказал — «больше не жди», — напомнил Майкл, прижимая его спиной к двери маяка. — Вот я и не буду.

— Майкл, это ничего не решит, — уговаривал Джеймс. — Это сделает только хуже.

— Давай, — горячо прошептал Майкл ему в лицо, хватая губами воздух у самой его щеки. — Ты хотел бы. Ты писал это о себе. Это твое место. Твоя роль. Наслаждайся.

Он поцеловал его одновременно грубо и глубоко, не слушая вялых возражений и просьб. Поцеловал и сам застонал от жажды, от желания удержать ускользающий миг, пока Джеймс еще рядом. Ему было плевать и на будущее, и на прошлое — только настоящее имело смысл. Здесь, сейчас. Он толкнул дверь маяка спиной Джеймса, она распахнулась под их весом, впустила в пыльную тьму, захлопнулась. Закатный свет пробивался сквозь узкие окна, здесь было тихо, только где-то наверху в башне громко ворковали голуби. Под окнами лежали тюки шерсти, прикрытые парусиной. Не отрываясь, придерживая Джеймса за ворот его пиджака, Майкл оттеснил его дальше, к стене, прижал к ней всем телом. Джеймс застонал ему в рот, обхватил руками за шею. Они целовались яростно, как голодные, забывая дышать, захлебываясь поцелуями.

— Тебя все так же заводит быть плохим мальчиком, — прошептал Майкл ему в шею, бесстыдно лапая его за задницу, притискивая к себе и чувствуя, как Джеймс откликается, невольно ерзает, чтобы потереться сильнее. — Твой Винсент знает об этом?..

— Не смей… — со стоном выдохнул Джеймс.