— Давно ты здесь? — вполголоса спросил Майкл.

— Два дня. Ты со вчера в ужасном состоянии. Что с тобой происходит?.. — шепотом спросил Эван.

— Не знаю, — честно отозвался Майкл. — Кажется, я просто мудак. И всегда им был. И всегда буду. И это неисправимо.

— Мне кажется, ты зря столько пьешь, — осторожно сказал Эван.

— Я не только пью, поверь мне, — отозвался Майкл.

— Зачем?..

Это был очень простой вопрос, на который не было никакого ответа. Ни простого, ни сложного.

— Я не знаю.

Он почувствовал, как прохладные узкие губы прижались к его воспаленному лбу.

— Майкл, — тихо сказал Эван в его лоб. — Ты должен знать, скольким в своей жизни я обязан тебе. Мне всегда казалось, что ты это знаешь. Ты не можешь не знать, потому что ты это делаешь — нельзя же делать и не понимать?

— Еще как можно…

— Мы никогда об этом не говорили. Я не знаю, почему — мне казалось, все это так очевидно… Ты всегда верил в меня. Мои родители не всегда в меня верили. Мои учителя. Я сам не всегда в себя верил. Иногда мне казалось, что я не справлюсь. Что я не смогу научиться, что все, что я слышу, я никогда из себя не выпущу… Потому что у меня слабые пальцы, потому что мне трудно, потому что мне не хватает терпения… А ты верил. Просто верил. Не сомневаясь. Всегда. И когда мне хотелось сдаться, когда у меня болели руки, спина, когда мне хотелось все бросить и забыть про музыку — у меня перед глазами вставал твой взгляд. Как ты смотрел на меня, когда я играл. Каким ты был светлым. Ты слышал меня. Ты вдохновлял меня.

— Ну и кто теперь бредит?.. — пробормотал Майкл.

— Я играл, словно ты все еще рядом, — сказал Эван. — Я так привык к тебе, что я, кажется, с тобой просто не расставался. Ты всегда был у меня в голове. И в сердце. И что бы ты там о себе ни думал, — мягко и уверенно сказал он, — для меня ты всегда будешь тем Майклом, который слушал меня. Который защищал меня, провожая из школы. Самым лучшим, самым прекрасным другом, который только может существовать. Мечтателем. Фантазером.

— Его больше нет, — сипло сказал Майкл.

— Есть, — невозмутимо сказал Эван. — Для меня — есть. Сейчас и всегда.

Майкл прижался лбом к его пуговице еще теснее, подставляя голову под ласковые пальцы.

— Я повел себя, как урод, с одним человеком, — шепотом признался он. — Которого очень люблю. И он ушел.

— Вы расстались с Викторией?

— При чем тут Виктория… — вздохнул он. — Нет. Есть… один парень.